Более десяти лет назад россияне впервые услышали словосочетание «реформа ЖКХ». Одним из ключевых условий выведения жилищно-коммунального хозяйства из кризиса и тогда и сейчас считается перевод его на рыночные рельсы: упразднение государственной монополии, привлечение частного бизнеса, создание конкуренции. Первую попытку принять широкомасштабное участие в реформе жилищно-коммунального сектора ведущие российские компании предприняли в 2003 году, когда было учреждено ОАО «Российские коммунальные системы». Сегодня РКС работают в 13 регионах России (правда, Иркутская область в их число не входит) и являются крупнейшим частным оператором на рынке коммунальных услуг. Отчасти благодаря их стараниям, такие крепко привязавшиеся к отечественному ЖКХ эпитеты как «черная дыра», «бермудский треугольник», «бездонная бочка» мало помалу начинают выходить из обихода. Однако перед этой отраслью по-прежнему стоит немало сложнейших задач. Об этом в Клубе региональной журналистики «Из первых уст» рассказал председатель правления ОАО «Российские коммунальные системы», в недавнем прошлом иркутянин, а ныне москвич, большую часть времени проводящий в командировках по стране, Михаил СЛОБОДИН.

– Михаил Юрьевич, не первый год в стране идет реформа ЖКХ, а кардинальных перемен к лучшему что-то не видно. Что вы на это скажете?

– Скажу, что нет в стране никакой реформы. Буквально этой осенью проходило заседание Правительства Российской Федерации, где министр регионального развития Владимир Яковлев выступал с программой, с очень хорошей программой, реформирования ЖКХ. Но из-за того, что у Яковлева и Фрадкова личный конфликт, программу зарубили, отправили на доработку. А тем, кто пытался ее поддержать, просто не дали слова.

Центра, ответственного за реформу ЖКХ, на уровне федерального правительства нет. Более того, в правительстве существует иллюзия, что мы можем директивно управлять жилищно-коммунальным хозяйством в каждом маленьком, среднем или большом городе страны. На самом деле задача федеральной власти совершенно другая – формировать правила игры и систему мотивации, ориентирующую игроков этого рынка на удовлетворение нужд потребителей. Мотивация дает гораздо больший эффект, чем прямые указания или снятие губернатора за проблемы с теплоснабжением в каком-то маленьком городе на его территории. Но административное влияние намного проще.

Кроме того, обсуждая проблему ЖКХ, правительство сваливает в кучу жилищное и коммунальное хозяйство. Хотя это два совершенно разных сегмента. Коммунальное хозяйство – это производство ресурсов, включая децентрализованные источники, и транспортная инфраструктура (трубы, провода). Жилищное хозяйство – это все, что внутри дома. От того, насколько хорошо законопачены окна, прочищены внутридомовые сети, закрываются или нет двери в подъезде, ворует ли наш сосед электроэнергию, – от всего этого сильно зависят суммы в платежках, которые мы получаем. Ситуация с жильем очень специфична и сильно отличается от коммуналки. Коммуналка – это сфера крупного бизнеса, где заказчик – это муниципалитет или региональные власти, в то время как жилье – это жители и управляющая компания, это средний и мелкий бизнес. В жилье сконцентрировано 40 процентов проблем, которые традиционно транслируются на коммунальное хозяйство или на производителей энергии. Поэтому нужно сегментировать ЖКХ и регулировать каждую его часть отдельно, при этом понимая, что между двумя блоками должна быть хорошая стыковка.

– А какая доля проблем ЖКХ приходится на коммунальную сферу?

– Я бы сказал, процентов 40 и еще 20 процентов – на поставщиков энергоресурсов.

– Понятно, что жилищно-коммунальное хозяйство – это целый ворох нерешенных задач. Но какие из них вы бы назвали главными?

– Основная проблема, сильно мешающая развитию жилищно-коммунальной сферы, это тяжелый груз обязательств, накопленных в течение последних 15 или даже 25-30 лет, поскольку и в советские времена состояние ЖКХ не было безупречным. На сегодняшний день жилищно-коммунальное хозяйство страны накопило долгов в общей сложности полтора триллиона рублей. Это не замечается жителями, но для коммунальщиков и жилищников является большой головной болью, потому что каждый день у них где-то арестовывают счета.

Второй аспект этой проблемы – состояние фондов. Вся коммуналка находится в земле, и оценить реальное состояние сетей, спрогнозировать, что и когда выйдет из строя, практически невозможно. Из-за этого сложно определить необходимый объем инвестиций на восстановление хозяйства. Цифры называются огромные, зарыть в землю можно сколько угодно денег, но вместе с тем возникает проблема недофинансирования.

Третий аспект – это накопленные обязательства перед работниками ЖКХ. На самом деле, они выполняют ту же самую работу, что и люди в большой энергетике – обслуживают сети, но зарплату получают на 30-40 процентов меньшую.

– Этим, вероятно, и объясняется недостаточный профессиональный уровень работников жилищно-коммунальной сферы?

– Конечно. Уже сегодня мы ощущаем серьезную нехватку людей. А в ближайшие 3-5 лет отток кадров из жилищно-коммунального хозяйства станет еще более масштабным. Потому что промышленность растет, бизнес развивается, спрос на специалистов увеличивается. И квалифицированные люди, которые как раз и обеспечивают качество и надежность работы всей инфраструктуры, потихоньку мигрируют туда, где больше платят.

Остро стоит проблема менеджмента. Людей, специально подготовленных для работы в жилищно-коммунальной сфере, для того, чтобы заниматься оптимизацией, а не просто деньги закапывать, ориентированных на построение эффективной системы, в стране практически нет. Топ-менеджеров, разбирающихся в этой отрасли, понимающих и разделяющих новую идеологию, наберется не больше десятка. Найти хорошего менеджера и поставить его во главе коммунального предприятия – сложнейшая задача.

Кстати, отношение к работникам отрасли со стороны общественности тоже этому не способствует. Не так давно на первом канале прозвучало: дескать, рентабельность в жилищно-коммунальном хозяйстве составляет 100 процентов – и складывается такое впечатление, что в ЖКХ все воры. Это, естественно, влияет на настроение. Нормальных людей в коммуналку не затащить.

– А каковы реальные прибыли в коммунальном бизнесе?

– Да нам много не надо, мы ориентируемся на 3-5 процентов маржи для того, чтобы инвестору доказать, что этот бизнес рентабельный и в него можно вкладывать длинные деньги. А чем длиннее деньги, тем меньше нагрузка на потребителя.

– Почему народ не испытывает большой любви к коммунальщикам, понятно: тарифы на услуги зачастую растут быстрее, чем качество этих самых услуг.

– Это вопрос синхронизации. Да, сейчас потребители чувствуют, что нагрузка на них возрастает. Но параллельно снимаются и риски. Дело в том, что эффект от инвестиций в коммуналку наступает не сей момент, а спустя годы. Скажем, мы сейчас вкладываем деньги в проект по реконструкции сетей, аварийность системы снижается через год-два, а экономический эффект мы получим лет через пять. Значит, только через пять лет можно говорить о снижении тарифов. Но не сейчас. Потому что если сейчас ничего не делать, то в будущем потребитель заплатит еще больше, поскольку потери будут расти, долги копиться, на них еще будут начисляться проценты...

Здесь, кстати, стоит сказать о процессе тарифобразования. По степени значимости я бы поставил эту проблему на третье место после накопленных обязательств и правовой неразберихи в системе отношений между поставщиком энергии, тем, кто ее транспортирует до жилого дома, тем, кто разводит ее до конечного потребителя, и самим потребителем. К сожалению, сегодня система регулирования тарифов на услуги ЖКХ носит исключительно понятийный характер и очень сильно зависит от адекватности главы муниципального образования или региона. Высокий уровень коррупционности, социальной ориентации, политизированности этого процесса приводят к тому, что тарифы либо «режут», не оставляя компаниям средств на развитие, либо задирают, потому что это самый простой способ собрать с людей деньги. Кроме того, сегодняшняя система тарифообразования совершенно не мотивирует тех, кто работает в коммунальной инфраструктуре, снижать издержки и повышать качество услуг, поскольку полученная ими экономия никак не сказывается на их финансовом результате, а только служит основанием для того, чтобы скорректировать тарифы. Это сильно тормозит приток в отрасль инвестиций, особенно частных.

– Тем не менее, частный бизнес идет в коммунальную сферу. И тому есть положительные примеры.

– Доля частного бизнеса в коммуналке достаточно высока и составляет порядка 35-40 процентов. Но в основном он представлен небольшими предприятиями, выделившимися из муниципалитетов, с уведенной или с выкупленной собственностью. А говорить о том, что у нас появляются серьезные капитализированные компании, к сожалению, не приходится. Мне хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать частных операторов, работающих на территории Российской Федерации. На их долю приходится не более пяти процентов рынка. В основном, они концентрируются на воде. Из коммуналки это самый понятный и правильный бизнес. Таких, кто реально занимается теплом, водой и электрикой, то есть полным циклом, всего один. Это «Российские коммунальные системы». Мы работаем в 13 регионах России от Амура до Карелии. В прошлом году приняли решение расстаться с несколькими территориями, не желающими двигаться по пути оздоровления ЖКХ. Наш оборот – порядка 27 миллиардов рублей. Остальные частные операторы в разы меньше. И, признаться, нас это напрягает. Потому что многие этапы нам приходится проходить посредством собственных проб и ошибок, и результат зачастую бывает не тот, который мы ожидаем.

– Почему вы настаиваете на том, что в коммунальном хозяйстве должны работать крупные компании? Почему не отдать этот бизнес средним и малым предприятиям?

– Потому что коммуналка остро нуждается в длинных и дешевых деньгах, которые малым предприятиям никто не даст. На Западе ставки на привлекаемые в коммунальный бизнес кредиты очень низкие, и дают их на 15-20 и даже 30 лет. В прошедшем году впервые в истории частного коммунального бизнеса России мы привлекли облигационный заем на три года под менее чем 10 процентов годовых. Но для большинства проектов и такие условия не приемлемы. Российской коммуналке нужны средства под шесть процентов сроком лет на 15.

– И все-таки чаще люди сталкиваются с работой жилищников. Как посоветуете выстраивать отношения с ними?

– Не думаю, что предложу оригинальный рецепт. В 90 процентах проанализированных нами случаев низкая температура в квартирах – это действительно вина не коммунальщиков, а жилищников, потому что параметры теплоносителя на входе в дом, как правило, нормальные. А проблемы внутри дома должны решать сами жители. Они должны научиться осознанно выбирать управляющую компанию и правильно с нее спрашивать. Не муниципалитет – он слишком далек от проблем конкретного дома, не тем более, региональные или федеральные власти. В этом фундаментальная ценность Жилищного кодекса. Через четыре-пять лет этот рынок не без проблем, конечно, но сформируется. А вместе с ним должна сформироваться культура отношений между жильцами и управляющими компаниями.

  

Татьяна ЛУКАНКИНА, г. Ангарск. Городская газета «Время», 25 января 2007 г.