Книги Людмилы Улицкой читаешь несколько раз – вначале следишь за сюжетом, потом возвращаешься к особенно понравившимся местам, мыслям. «Я люблю, когда мои книги перечитывают» - сказала Людмила Евгеньевна на встрече с региональными журналистами клуба «Из первых уст». Предлагаем читателям некоторые моменты беседы с писательницей.

О последней книге «Даниэль Штайн. Переводчик» и ее герое.

Мы крайне редко встречаемся с праведниками, со святыми людьми. Даниэль был святой человек. Пришлось подумать о том, а что есть святой человек? Что это за материя такая? Особенно в современном мире.

Абсолютное бескорыстие. Абсолютное отсутствие интереса к теме «победа – поражение». Человек, который выстраивал свою жизнь очень острым способом.

Этот человек поразил не только мое воображение. Он очень известен в мире. У него был серьезный многолетний процесс с государством Израиль. Он был известен в Германии как герой «Сопротивления».

Кровавая, мучительная культурная тема, тема цивилизационная, без изучения которой мы не можем двинуться ни вправо, ни влево, потому что она, как камень преткновения – ни проглотить, ни выплюнуть. Это тема иудео-христианского диалога: возможен ли он? Строго говоря, не очень возможен. Потому что есть принципиальные вещи, которые неприемлемы для иудеев. И есть принципиальные вещи, которые неприемлемы для христиан.

И вот перед нами абсолютно уникальный, совершенно фантастический, нереальный случай – полная реализация абсолютно невероятной вещи. Потому что своим телом и своей жизнью Даниэль эту проблему «прикрыл». Пока он был жив, существовала та маленькая община, где люди молились совместно, где ничто не оскорбляло ни иудеев, ни христиан.

Тема «победы-поражения» безумно важна. Мы живем в ситуации, где, строго говоря, победить невозможно, так как мы заранее обречены в своих исканиях, в своих движениях, в своих намерениях. Мы, в общем, очень мало можем рассчитывать на то, что мы победим. Формально, официально.

Тем не менее, есть «делание дела», которое ты считаешь правильным и нужным – есть еще какой-то другой суд, и он находится вне нас. Вот не только на ринге – победитель и побежденный. А есть какая-то правота, которая находится вне нашего суждения. Мой герой был мне тем безумно дорог, что его не интересовало, победит он или не победит. Он просто не мог жить иначе.

Ситуация потрясает тем, что у него было безумное количество противников и совсем не было врагов. То есть его концепция, его точка зрения вызывали раздражение, протест, негодование. Но он так делал то, что он делал. Я эту книжку написала и поняла: что-то поменялось. Что-то поменялось во мне. Что-то поменялось в воздухе.

О миссии писателя

Мы движемся сторону «райтерства». Не вижу в этом ничего плохого.

В России было несколько ярчайших фигур, которые действительно владели умами и влияли на общественное мнение, что-то меняли. Такая ситуация, я думаю, заканчивается. Последним писателем, который имел такое влияние, был Солженицын. Я не вижу сегодня ситуации, при которой мог бы возникнуть еще один. Может быть это и хорошо. Знаете почему? Сейчас гораздо менее монолитное сознание. Сегодня писателю для того, чтобы создать большую аудиторию поклонников, нужно достаточно многолюдное общество. Сегодня очень разнообразные социальные группы. Их стало гораздо больше. Кроме того, общество становится все более информационным – люди много знают, гораздо больше предложение. Поэтому я не думаю, что сегодня в принципе возможен такой писатель.

Что же касается «райтерства». Наше сознание с прошлых лет оставляет нам идею, что поэт – это так высоко, это собеседник Господа Бога. Я думаю, что это романтическая установка ушла вместе с романтической эпохой. Сегодня писатель – это профессионал, у которого есть определенная сфера деятельности. Сфера художественная. В этой художественной сфере он может с большим или с меньшим успехом работать. Последняя книга, которую я написала, с большим социальным, по-видимому, подтекстом. Намерения у меня такого не было. Так получилось, потому что в этот момент мне был интересен этот аспект. А за три года до этого я написала книгу про Шурика – весьма малозначительного персонажа, у которого было единственное дело в жизни – приласкать женщину. В тот момент мне это было интересно.

Я не думаю, что надо романтизировать эту ситуацию. Я не смогу написать детектив, если мне его закажут, за любые деньги. И я не смогу написать рекламный текст. А, скажем, мультипликационный сценарий для детей я делала, это я могу.

Так что, по-моему, это вопрос ориентации, творческого направления. Да и способности. Один может одно, другой – другое.

Кризис пола

Среди разнообразных кризисов, которые переживает мир, есть еще кризис секса, кризис пола. Женщины становятся гораздо более похожими на мужчин – они более самостоятельные, они хотят сами строить карьеру. А мужчины во многих ситуациях оказываются более слабыми.

Традиционная схема – женщина в семье, мужчина ее обеспечивает - рушится. Она покривилась, покосилась и не работает. И мы живем в очень интересное время некоторого переформатирования.

Я очень отчетливо замечаю, как меняются девочки, насколько они отличаются от нас, какими мы были 30 лет тому назад. Абсолютно другие. Причем эти перемены я рассматриваю, скорее, как позитивные. Хотя среди них есть и очень сложные перемены, потому что степень ответственности, которую берет на себя женщина, делает ее, с одной стороны, более самостоятельной, с другой стороны, более одинокой.

Разговор о «Шурике» – это еще и разговор о том, что происходит сегодня с полом, особенно в нашей стране, где мужчин гораздо меньше, чем женщин. Я имею в виду репродуктивный возраст, ту зону, где происходит заключение брака, рождение детей. В 40 лет мужчины уже бывают разведены. До 35 лет – вот этот 10-летний отрезок, наиболее благоприятный потенциальный для брака и деторождения, именно в этом отрезке мужчин очень мало. Именно здесь их огромный дефицит.

Отчего дефицит – мы знаем. Это социальные вещи: армия, которая отбирает детей; война, непрекращающаяся в России сто лет; тюрьмы. У нас огромное тюремное население – это тоже мужчины, которые «выводятся из жизни», мужчины именно этого возраста. Это алкоголизм. И, наверное, если поискать, то можно найти еще несколько факторов, которые приводят демографическую ситуацию к тому, что мужчины у нас на вес золота.

О проблеме абортов

Думаю, эта проблема вообще не имеет общего решения. Очень много есть вопросов, на которые мы жаждем получить квадратное решение. На самом деле, есть очень много вещей, которые могут рассматриваться только конкретно. Тем более сейчас, когда медицина, биология, генетика столько всего открыли. Человеку все равно предстоит принимать в жизни ответственные и нравственные решения. И не только: сделать аборт женщине или не сделать.

Я уверена, что, во-первых, это право женщины. Кроме того, я уверена, что это всегда большое несчастье для женщины. Если она на это идет, то у нее должны быть очень серьезные основания. Сегодня, когда делают анализы эмбрионов и диагностируют синдром Дауна на шестой неделе, то есть в срок, когда аборт официально разрешен, вопрос становится для женщины еще более сложным.

Она должна решить: уничтожить этот эмбрион, то есть совершить убийство? Или она избавится от этой ситуации в надежде, что через год-другой, когда-нибудь она родит здорового ребенка, который не будет обузой ни ей, ни обществу, ни государству?

Я не могу ответить на этот вопрос. Я оставляю его как задачу, которую каждый человек решает самостоятельно. Исходя из того, что никто, ни одна нормальная женщина не будет совершать этой кровавой, тяжелой, неприятной операции без крайней нужды. Без определенных жизненных обстоятельств. Тем более в наше время, когда существует контроль семьи. Даже Православная Церковь, кстати говоря, не запрещает противозачаточных средств. У меня нет универсального решения.

Об «экологии чтения»

Лет семь тому назад в уважаемой мною стране Великобритания вышла книга, которую написал дворецкий принца Чарльза. Книжка, подсмотренная сквозь замочную скважину. Он написал о том, что видел в спальне, будучи камердинером. Книжка похабная. Я даже не рассматриваю: правдиво или нет. В данном случае значения это не имеет. Ее издали. Она попала в магазины. Весь тираж раскупили в течение суток. По-моему, 30 тысяч напечатали. Потом еще 3 миллиона.

Я была абсолютно потрясена. Это уважаемая мною Англия! Это уважаемые мною англичане понеслись галопом стоять в очереди, чтобы купить это чудовищное, помойное, непристойное произведение.

А что мы? Мы тоже слагаемые этого процесса. Что мы покупаем сами? Что мы приносим в дом? Я все время говорю: относитесь внимательно к тому, что вы читаете. Вы же не едите заведомо испорченную еду, потому что заболеете. Вы не носите одежду, окрашенную химическими красителями, от которых бывает аллергия. Вот точно так же есть вещи, которые нельзя читать. А их – половина на лотках. Половина того, что нельзя брать в руки. Поэтому призываю к бдительности.

  

Наталья ПИДЖУКОВА, г. Благовещенск. Журнал «Деловое Приамурье», январь 2007 г.