Что происходит нынче с кино, является ли оно важнейшим из искусств, как прежде, есть ли шанс у российских режиссеров выйти на мировой экран, как привлечь зрителей в кинотеатры? На эти и другие вопросы, которые волнуют многих, а не только создателей кино и кинокритиков, отвечал президент Международной Федерации кинопрессы (ФИПРЕССИ), обозреватель газеты "КоммерсантЪ" Андрей Плахов. Встреча с ним прошла в клубе региональных журналистов "Из первых уст", где и состоялся заинтересованный разговор о судьбах кино.

- Еще недавно говорили о грядущей гибели российского кино - почти ничего не снималось. Засилье американских фильмов вводило в отчаяние зрителей, привыкших к серьезным и глубоким работам русских и европейских режиссеров. Сейчас, казалось бы, ситуация изменилась: снимают вроде много. Но в итоге смотреть почти нечего...

- Действительно, фильмов теперь выпускают много. Можно сказать, что их количество уже достигло уровня советского периода. Строительство новых кинотеатров продолжается. Оно вышло далеко за рамки Москвы, Петербурга и крупных российских городов. Сегодня этот рынок, действительно, бурно развивается.

Другое дело - что за фильмы нам предлагают. На смену идеологической пришла цензура рынка, которая оказалась не менее жесткой. Вот один из первых примеров цензуры такого рода - это история с фильмом "Мастер и Маргарита" режиссера Юрия Кары. Картина была положена продюсерами на полку: по какой-то причине им было невыгодно эту картину выпускать. В общем, она так и не появилась. Другой пример - телесериал "Доктор Живаго". Он вышел сначала на пиратских DVD с очень плохим качеством. Потом все-таки хозяева опомнились и выпустили нормальный лицензионный DVD, но премьера фильма все время откладывалась, пока, наконец, не вышла, но не в самое удачное время.

Раньше российское кино имело несколько двойственный характер. С одной стороны, оно было очень политизировано, являясь средством пропаганды. В то же время, всегда существовали крупные художники-мастера, которые даже в этих жестких рамках творили произведения искусства, создавшие имидж российского кино как очень авангардного, начиная от Эйзенштейна, затем Калатозов, Тарковский и в постперестроечный период - Александр Сокуров, Алексей Герман, Кира Муратова. Есть и кино Никиты Михалкова, представляющее направление "арт-мейнстрим". Сейчас он снимает новую картину - римейк американского фильма "12 разгневанных мужчин" с очень интересным сюжетом: мальчик-чеченец убивает своего отчима - русского офицера. Решение должен принять суд присяжных - 12 мужчин. Что получится из этой затеи, имеющей серьезный политический подтекст, мы пока не знаем.

Имидж российского кино в мире, прежде всего, связан с формами артистического кинематографа, элитарного, высокодуховного искусства. И поныне он связан с той моделью кино, которую выработал еще Тарковский и которую сегодня развивает Сокуров и еще два-три режиссера. Один из них - Андрей Звягинцев, чей фильм "Возвращение" два года назад стал триумфатором Венецианского фестиваля. В этой связи говорили о возвращении того русского кино, которое любят на Западе, - с очень высокими духовными амбициями, с таким вот мощным накалом. В то же время реальность меняется. Появляется все больше фильмов, которые сейчас называют русскими блокбастерами. Скажем, такие фильмы как "Ночной дозор" или "Девятая рота" - только первые вагоны этого большого эшелона. В сущности, эти фильмы побили рейтинг "Властелина колец" и других американских боевиков. Разумеется, в России.

Но при этом внешнем благополучии мы видим, что сужается ниша для "арт-хаусного" кино. Вся наша социальная, экономическая, психологическая реальность крайне мало отражается в тех фильмах, которые производятся сегодня. Потому что все эти блокбастеры, в какой-то степени даже "Дневной дозор" или "Ночной дозор" передают некие наши ощущения, а не саму действительность, хотя в них есть что-то от русских, московских реалий. Но у нас совершенно отсутствует кино, которое действительно показывает жизнь реальных людей. Недаром фильм Алексея Балабанова называется "Про уродов и людей". Теперь я делю кино на то, что про уродов, и то, что про людей. Про уродов у нас очень много фильмов. Это и вампиры, и различные супермены в кавычках, и много всякого. И очень мало кино про людей. И это представляет разительный контраст с тем, что мы видим в западном кинематографе: во французском, английском, немецком. В нем проблемы - не обязательно чисто социальные - межличностные, проблемы человеческих отношений. Ведь в каждой семье скрыты такие скелеты, что, если их вытащить, готов сюжет для фильма. В фильмах Кена Лоуча, Майка Ли и других режиссеров мы видим жизнь людей, которых бы никогда не узнали, если бы не этот кинематограф. Это могут быть рабочие, студенты, старики. Всегда находится способ рассказать об этом интересно, без какой-то социальной нудятины. Ну, например, "Полный стриптиз". Казалось бы, анекдот: несколько безработных, начинающих спиваться мужиков решают организовать мужской стриптиз-клуб. Но проблемы в фильме ставятся вполне серьезные.

Я не знаю, придет ли, наконец, из России новая волна, чего ждали и не дождались на Западе в начале 90-х годов. Но все же надеюсь, что новое открытие реальности в нашем кинематографе еще предстоит.

- Было бы интересно услышать о судьбе некоторых студий, которые были широко известны во времена существования Советского Союза, а именно: Грузия-фильм, Рижская киностудия, киностудия Довженко.

- К сожалению, распад Советского Союза показал, что если кинематограф в такой большой стране, как Россия, с трудом развивается, то в кинематографиях меньшего масштаба это архитрудно. Главная проблема в том, что в этих странах нет рынка. Конечно, самая большая катастрофа - это потеря грузинского кино, которое было просто замечательным. Почти все его режиссеры просто рассеялись по миру.

На Украине с кинематографом дело обстоит очень плохо. Кстати, там и в советское время было не очень хорошо. Фильмов было много, но... Сейчас и их нет. Единственный режиссер, о котором как-то говорят, - это Шапиро, который сделал два фильма: "Путеводитель" и еще один, его показывали на Берлинском фестивале. Это очень радикальный авангард, но не то кино, которое может создать имидж национальной кинематографии. Ялтинская киностудия работает, но там идет бесконечный передел собственности. В общем, реально там серийного производства нет.

- В Башкортостане есть киностудия, где амбициозные ребята пытаются создать национальный кинематограф. Есть ли у них шанс выйти на какой-то уровень, может, даже мировой?

- Это очень интересная тема. Мой коллега уехал из Москвы и живет то на Дальнем Востоке, то в Якутии. Он все время присылает сообщения об интересных фильмах, явлениях, которые можно было бы даже представить на ином из фестивалей, сформировать какую-то программу неизвестного российского кино. К сожалению, я видел очень мало из того, что нашел коллега. Тем не менее, думаю, перспектива здесь очень большая. Потому что известное, общее перестает быть интересным, оно уже совершенно не затрагивает душу. Волнуют подробности, неповторимые особенности - то, что может предъявить национальное искусство. Это, безусловно, перспективно, ценно, особенно в условиях глобализации. Но и талант нужен, конечно.

- Как обстоят дела сейчас с детским кино? Есть ли какие-то перспективы его появления на российском рынке?

- Оно, конечно, сдало свои позиции по сравнению с прошлым. Ранее активно работавшая студия имени Горького сегодня в очень плачевном состоянии. Детского кино как отрасли уже нет. Хотя пытаются его поддерживать с помощью грантов. Но вот какой парадокс: на Берлинский фестиваль в течение последних двух лет не мог попасть ни один русский фильм. Зато они прошли в детском конкурсе. Один из них называется "Итальянец" Андрея Кравчука, второй - "Ловитор" (человек, который ловит акробата в цирке, когда тот падает). "Итальянец" даже получил первый приз и потом был выставлен от России на "Оскара". То есть что-то существует. Но при том, к сожалению, почти исчезла привычка ходить в кино семьями. Этот вопрос встанет на повестке дня, когда поймут, что надо расширять аудиторию, иначе отрасль не будет развиваться даже экономически. Я уже не говорю, что это важно для каких-то воспитательных целей.

- В последнее время появились фильмы, в которые либо российские режиссеры приглашают голливудских или европейских звезд к нам, либо, наоборот, американские кинематографисты приглашают наших актеров. Как вы относитесь к подобным фильмам и союзам?

- В общем-то, такое сотрудничество всегда существовало. Правда, это были какие-то разовые случаи. Сегодня, как правило, это происходит иначе. Просто делаются голливудские фильмы, в которых часть действия происходит, положим, в Москве. Что касается наших артистов, то некоторые из них пытаются делать карьеру в западном кино, в основном, американском. Особо успешных примеров, пожалуй, нет. Владимир Машков сыграл несколько ролей, но, как правило, второго плана- это или русские бандиты, или что-то в этом роде. Вообще не только руссийскому актеру, но любому неамериканскому, будь то француз или немец, трудно сделать карьеру в Голливуде. Это связано с тем, что сегодня записывается прямой звук. А значит, все дефекты призношения, и особенно акцент, недопустимы.

- Как вы оцениваете кинополитику наших телеканалов?

- Конечно, мы все время ею возмущаемся, хотя нельзя сказать, что совсем нет хорошего кино на телевидении. Но оно "загоняется" на канал в неприемлемое время, прерывается бесконечной рекламой. Единственная отдушина - канал "Культура", где все-таки можно в нормальном качестве кое-что посмотреть и не за полночь. Пробиться на телевидение так же трудно, как в прокат. Речь идет, прежде всего, о зарубежном кино. Потому что российское находится на особом положении, оно нынче в моде.

  

Гульшат КУРАМШИНА, г. Уфа. Газета «Вечерняя Уфа», 31 января 2007 г.