Мы уже писали о том, что Россия – одна из самых энергоемких стран мира. Практика энергоэффективной экономики до сих пор не набрала таких оборотов, какие уже есть в государствах Европы и Америки. О том, чем грозит это отставание российской экономике, рассказал «Авант-Партнеру» исполнительный директор Центра по эффективному использованию энергии Игорь Башмаков.

- Почему проблема повышения энергоэффективности актуальна именно сейчас?

- Примерно до 2004 года страна развивала промышленность и электроэнергетику, используя в основном резервы, оставшиеся с советского времени. Но в условиях роста валового внутреннего продукта на 6-7% в год эти ресурсы быстро оказались исчерпаны. С 2005 года Россия перешла на модель так называемого инвестиционного роста, когда для того, чтобы что-то произвести, нужно сначала построить дополнительные объекты, а их необходимо обеспечить энергией, то есть подключить к электрическим сетям. И здесь возникают проблемы из-за дефицита мощности во многих регионах. Таким образом, в 2006 году у нас резко выросло потребление электроэнергии, и большой спрос на нее есть, а мощностей еще нет.

Не хватает и газа. Поскольку у нас есть долгосрочные обязательства перед поставщиками Западной Европы, у нее сегодня по политическим причинам есть приоритет в получении раза. Кроме того, «Газпрому» гораздо выгоднее продавать газ на внешнем рынке, чем внутри страны.

Еще одна причина дефицита газа в том, что цены на электроэнергию у нас снижались относительно стоимости продукции других отраслей. Особенно сильно это проявлялось в нефтегазовой отрасли: цены на продукты нефте- и газодобычи и нефтепереработки росли так быстро, что для них за последние несколько лет электроэнергия стала примерно наполовину дешевле, чем в 1998 году. Конечно, в этих условиях особенного интереса экономить эти ресурсы у компаний-производителей не было.

Дефицит электрической мощности и газа сдерживает экономический рост. А для того, чтобы победить этот дефицит, понадобится время. Существует масштабная программа по строительству электростанций, но она рассчитана на 5 лет, а мощности нужны уже сегодня и завтра. Свое влияние оказывает и то, что энергетика - очень капиталоемкая отрасль: с каждых вложенных в нее 10 долларов вы получите лишь 1 доллар дохода. Поэтому, отвлекая дополнительные 8 долларов из дельности менее капиталоемких отраслей, мы тем самым снова тормозим экономический рост.

Именно поэтому на первый план выходит не строительство новых мощностей, а энергоэффективность. Например, если за сегодняшнюю ночь поменять все энергопотребляющие установки, транспортную инфраструктуру, трубопроводы, линии электропередач и т.д. на самые лучшие мировые энергоэффективные образцы, то общее внутреннее потребление газа снизилось бы ровно двое – с 460 до 230 млрд. кубометров.

Когда в 1973 году в мире наступил огромный энергетический дефицит, все страны начали вкладывать большие средства в развитие альтернативных источников энергии, сжижение угля, производство синтетической нефти, атомную энергетику... Но решило проблему только повышение энергоэффективности.

- Насколько энергоемка сейчас российская промышленность?

- Если взять все страны мира и посчитать энергоемкость их ВВП, то получится, что в России она в 2 раза больше, чем во всех промышленно развитых странах. Если сравнивать с Японией или Францией – то и вовсе в 3-4 раза больше.

- Какие риски есть в связи с этим?

- Первое и очевидное – это торможение экономического роста. Второе - потенциальное снижение экспорта энергоносителей. Если до 2020 года рост потребления энергии будет продолжаться такими же темпами, то объем экспорта природного газа снизится в 2-3 раза - до 70-100 млрд. кубометров. Это реальная и очень серьезная угроза для экономики.

Сегодня правительство верит в то, что повышение внутренних цен на газ приведет к существенному снижению его потребления – но опыт Западной Европы показывает, что это не так очевидно. За последние 6-7 лет цены на газ там очень сильно росли, но потребление не снизилось и по-прежнему растет быстрее, чем потребление других энергоносителей.

Что касается промышленности, то до сих пор она находилась в ситуации, когда цены на энергию росли медленнее, чем цены на продукцию. Но теперь эта ситуация меняется на противоположную, и при высокой энергоемкости предприятиям будет очень трудно сохранять прежнюю конкурентоспособность.

- Есть ли у потребителя мотивация экономить энергию?

- В сущности, нет. Например, предприятия бюджетной сферы - школы, больницы, спортивные сооружения – и так крайне невыгодны с точки зрения электропотребления: они работают с 8 до 19-20 часов, в существенной мере формируя вечерние и утренние пики, и компании вынуждены держать больший резерв мощности для этих организаций. В то же время нет никаких экономических механизмов, которые стимулировали бы, например, директора школы или главного врача больницы экономить энергию – ведь он платит за нее не из своего кармана, как, скажем, предприниматель.

В Москве недавно начали появляться стенды с надписями «Экономьте электроэнергию». Когда мне такое говорят, то я не очень понимаю, для кого, зачем и почему я должен ее экономить. Можно использовать другую тактику: «Экономь свои деньги!», - ведь, например, энергоэффективная лампочка окупается за 3 месяца, а в год дает экономию в 150 рублей

- Насколько потребитель информирован о возможностях по повышению энергоэффективности?

- К сожалению, информации о том, что происходит в энергетике, не хватает: если вы возьмете ежегодник Госкомстата «Российская Федерация в цифрах», то там топливно-энергетическому балансу посвящены две небольшие таблички, из которых совершенно не понятно, на какие цели у нас расходуются энергоресурсы. А в США, например, раз в 5 лет производится энергетическая перепись промышленности, где выясняется, какие виды энергии предприятия потребляют и как именно ее используют.

Диалог с энергетическими компаниями очень важен, и еще большее значение этот вопрос приобретет с завершением реформы РАО «ЕЭС России», ведь если раньше можно было пользоваться отраслевой статистикой по электроэнергетике, то сейчас у нас появится огромное количество генерирующих, распределяющий, транспортирующих, сбытовых компаний. И собирать статистику по их работе станет намного сложнее.

Вопрос прогнозирования потребности в энергоресурсах сейчас становится очень серьезным. Сегодня задачи качественного прогнозирования спроса на энергию – это задачи, которые требуют очень тщательного подхода и большого внимания. Дефицит мощности тормозит экономический рост, но ее переизбыток, в свою очередь, приведет к «заморозке» огромных капитальных вложений, и затраты от этого вызовут повышение тарифов. К сожалению, пока у нас не хватает кадров, способных качественно выполнять такие прогнозы.

Предприятиям для принятия бизнес-решений необходима информация о том, какие возможности есть для постройки энергоэффективных объектов и какую выгоду они от этого могут получить. В Нью-Йорке сегодня при возведении любого многоэтажного здания вы должны обязательно в проектной документации рассмотреть возможность строительства в этом здании мини-электростанции. А в российских мелких и средних предприятиях зачастую и энергетика-то своего нет! Есть, например, инженер, который нигде не получает информационной подпитки, поэтому часто принимает не самые правильные решения.

Банковское сообщество тоже пока очень плохо понимает, что такое проект по повышению энергоэффективности. Если человек возьмет кредит и построит какую-то станцию или котельную, то при невыполнении долговых обязательств этот объект можно отобрать и тем самым компенсировать финансовые затраты. А если предприниматель повысил энергоэффективность на своем предприятии с помощью тысячи люминесцентных ламп, то что делать при неуплате кредита - выкручивать эти лампочки? Так они уже свой срок отработали. То есть банкам проекты по энергоэффективности кажутся более рискованными, поскольку глубокое понимание технической сути им, как правило, недоступно. А консультационных услуг, которые помогли бы поверить, что здесь риски не выше, а, как правило, существенно ниже, чем при строительстве энергетических объектов, никто не оказывает.

- Есть какие-то государственные органы, которые должны помогать повышению энергоэффективности?

- Проблема здесь в том, что у нас практически нет нормативно-правовой базы по этому вопросу: в 1996 году был принят закон об энергосбережении, который, как говорили, «обрастет» подзаконными нормативными актами. Но ничем он так и не «оброс», и даже нанес больше вреда, чем пользы, потому что в одной из его статей сказано, что субъекты федерации не могут менять региональное законодательство в области энергосбережения, не согласовав его с правительством РФ. А федеральное правительство сегодня не считает повышение энергоэффективности одной из своих функций. В стране нет ни одного федерального органа, ни одного чиновника, который занимался бы этим в силу своих обязанностей.

- Как можно повысить энергоэффективность со стороны потребителя?

- На самом деле потребителю нужна не энергия, а тот комфорт, который он получает с ее помощью. Мы были бы только рады меньше платить за киловатт-часы, получая при этом те же самые услуги. Вот это и есть энергоэффективность. Сегодня в Москве принята (но пока не оформлена полностью) концепция энергосбережения, которая предполагает покупку неэффективной мощности у потребителя. Например, вы приходите в магазин купить энергоэффективную лампочку, которая стоит 70 рублей. Государство заинтересовано в том, чтобы вы использовали именно такие лампочки – поэтому оно частично компенсирует ваши расходы, и лампочка для вас стоит уже, скажем, 40 рублей. Таким образом, государство за доллар покупает у вас излишнюю, неэффективную мощность, ведь эта 11-ватная лампа дает такой же эффект, как обычная 60-ватная. Такие программы называются программами управления спросом. К сожалению, у нас в России никто пока ими не занимается.

- С точки зрения энергоэффективности выгодно вырабатывать совместно электрическую и тепловую энергию на теплоэлектроцентралях (ТЭЦ). Как используется потенциал таких станций?

- После 1990-х годов этот самый технически эффективный вид производства энергии попал в тарифные тиски, вследствие чего потерял часть своей рыночной ниши, которую до сих пор не может восстановить. Потеряна она была отчасти за счет массированного строительства котельных и не очень разумной политики ценообразования: получалось, что предприятию дешевле производить энергию на собственных котельных, потому что отсутствуют накладные расходы по сетевой передаче. Поэтому котельных строилось все больше, и ТЭЦ теряли свою долю рынка. В это же время из-за того, что тарифы на тепло были достаточно высокими, все больше и больше потребителей устанавливали приборы учета, что повлекло за собой снижение потребления тепла. То есть ТЭЦ оказалась экономически зажата, и в итоге за последние 7 лет прогресса в ее эффективности не наблюдается. С 1980 года было введено в строй всего несколько ТЭЦ.

- Какова сейчас в России ситуация с энергоэффективностью?

- В отношении ТЭЦ и котельных у нас большое разнообразие: есть «хорошие» в плане энергоэффективности, есть плохие и есть ужасные. Некоторые котельные работают с КПД 90% и выше, а у некоторых этот показатель составляет 10-20%. Очень много котельных, которые работают с КПД от 40 до 60%.

Наши тепловые сети построены с избыточной централизацией. Это означает, что, например, в поселке есть котельная и 10 км улицы. По всем этим улицам идут тепловые сети, и к концу каждой присоединен домик с очень маленькой тепловой нагрузкой. Даже если вы построите тепловые сети по самым новым и эффективным технологиям, в такой системе все равно будет теряться 20-30% тепла, потому что присоединенные нагрузки очень небольшие.

Кроме того, наши тепловые сети находятся в очень плохом состоянии. Они много лет не ремонтировались. Все старые дома нужно утеплять, менять окна, устанавливать индивидуальные тепловые пункты и т.д.

Опыта энергосбережения в России накоплено достаточно много, но, к сожалению, никто не занимается его обобщением.

При поддержке Клуба региональной журналистики «Из первых уст».

  

Мария ГИЛЕВА, г. Кемерово. Газета "Авант-Партнер", № 40 (177), 18 декабря 2007 г.