Цитата

Мудрое и бережливое государство должно удерживать людей от причинения взаимного вреда, предоставляя им во всем остальном полную свободу занятий, и не отнимая у них ими заработанный хлеб.

Это все, что требуется от хорошего государства.

Томас Джефферсон

Хороший инвестиционный климат

Защищенность собственности

Низкий уровень коррупции и бюрократического давления на бизнес

Посильные налоги при понятных и равноправных с точки зрения налогоплательщика и налоговика процедурах налогового администрирования.

Ограниченные масштабы государственного регулирования и участия государства в экономике

Ограничение деятельности монополий, небольшие размеры нерыночного сектора, равные условия ведения бизнеса для всех

Гарантии исполнения контрактов, свобода контрактов внутри страны и за рубежом

Стабильность и предсказуемость курса национальной валюты

Ни один из этих принципов в нашей стране не действует.

Положение малого/среднего бизнеса

— Более 3/4 малых и средних предприятий испытывали сложности с приобретением помещений в собственность и с оплатой аренды. Более половины – с получением банковского кредита. Четыре пятых – с получением помощи от государственных или муниципальных фондов; 70-85% предпринимателей вообще не знают о различных государственных программах поддержки малого и среднего бизнеса

— В 2006 году 62% малых и средних предприятий были проверены различными контролирующими органами пять и более раз.

Взаимоотношения государства и бизнеса — это проблема и закона, и инвестиционного климата. С государством у бизнеса на сегодняшний день отношения скверные. И это не идет на пользу российской экономике. Об этом рассуждал на встрече с журналистами в Клубе «Из первых уст» Президент Российской Финансовой корпорации, депутат государственной думы НЕЧАЕВ Андрей Алексеевич.

Коррупция — главный барьер для инвестиций

В рамках консультативного совета по иностранным инвестициям при правительстве России был проведен опрос 200 крупнейших зарубежных компаний, давно работающих в нашей стране. Они назвали пять главных препятствий для инвестиций в Россию: коррупция, административные барьеры, избирательная трактовка применения законов, неадекватное и противоречивое законодательство и конфликты между государством и бизнесом. Причем, более 90% опрошенных поставили на первое место коррупцию и административные барьеры.

Подобных исследований десятки, и все они констатируют одни и те же экономические беды. Это административное давление, коррупция и незащищенность собственности. В наиболее уязвленном положении у нас оказался малый и средний бизнес, который в большинстве западных стран составляет основу динамичного развития экономики, основу инноваций, создания рабочих мест. Наш малый и средний бизнес играет многократно меньшую роль в развитии экономики, особенно в сравнении с другими развитыми странами и бывшими партнерами по Восточному блоку. Вот несколько цифр. По данным Transparancy International Россия по уровню коррупции из 163 стран находится на 126 месте. По данным ежегодного доклада Всемирного экономического форума (Давос) Россия входит в первую пятерку стран «по уровню дополнительных расходов бизнеса на преодоление административных барьеров». Понятно, как эта формулировка переводится. В эту пятерку входят Нигерия, Украина, Гана и еще какая-то африканская страна. В общем, компания, безусловно, достойная великой державы, на роль которой мы все больше претендуем.

В итоге, это приводит к тому, что преодоление административных барьеров для малых и средних предприятий удорожает ведение бизнеса примерно на 80%.

Надо сказать, что коррупция – это не российское явление. Она есть везде. С разным успехом с ней борются в разных странах. Но, скажем, в Германии, где бюрократия исторически сильна, аналогичные затраты составляют 3,5% прибыли, или примерно 0,5% выручки. То есть, в 20 раз меньше, чем в России.

Бремя государства придавило российский бизнес

К сожалению, на фоне активных разговоров о дерегулировании и дебюрократизации экономики, реальное вмешательство государства (даже не государства, а просто группы чиновников) в экономику многократно возросло. У нас 36 ведомств имеют право проверять предприятия. Наверное, одна из самых модных тем, когда речь идет о государстве и бизнесе, это развитие конкурсной системы. Сейчас весь госзаказ, а это под 2-3 триллиона рублей, будет распределяться на конкурсах. По данным Министерства экономического развития и торговли РФ, только порядка 20% распределяется на конкурсах и тендерах, а все остальное обходится без этих псевдодемократических процедур. А там, где процедуры формально соблюдаются, во многих случаях результат предопределен заранее. Есть масса отработанных технологий, например, объявление о тендере появляется и тут же исчезает. И еще куча разных других технологий.

Вследствие этого даже по официальным оценкам нашего Росстата, у нас уровень теневой экономики порядка 25%. Мировой банк оценивает нас гораздо более пессимистично и говорит, что уровень теневой экономики достигает до 40% валового внутреннего продукта. Безусловно, теневая экономика есть и в Штатах, и в Европе, и даже в не очень демократичном Китае. Но масштаб другой. Тот же Мировой банк против наших 40% ставит американцам оценку 8-9% ВВП, британцам – 11-13%.

Действительно, государства становится в экономике все больше и больше. Мы наблюдаем усиление прямого государственного контроля над ключевыми для экономики сферами, процесс деприватизации, изъятие финансовых ресурсов частных компаний, в том числе якобы за неуплату налогов. К сожалению, дело ЮКОСа стало прецедентным. Подобное повторяется на региональном, муниципальном уровнях. Понятно, что если сверху дается команда «фас», то внизу ее исполняют с особым рвением, иногда гораздо более «талантливо».

Все разговоры о том, что в современной мировой конкурентной борьбе могут выжить только крупные корпорации (государственные или около государственные) — от лукавого. Как сказал недавно бывший «гарант»: вот мы сейчас займем нишу на мировом рынке с помощью государственных корпораций, а потом будем проводить либеральную экономическую политику». Это, в общем, некоторые спекуляции на тему. Проблема на самом деле проста. Собственностью от лица государства управляют конкретные люди, часто не в интересах абстрактного государства, а в интересах конкретной властной элиты, которая им это управление доверила. Любопытно наблюдать, как круг доверенных лиц все время сужается. Еще пару-тройку лет назад, скажем, советы директоров крупных государственных корпораций или корпораций с государственным участием возглавляли министры. Сейчас это почти исключительно высшие руководители администрации президента. Максимум десяток людей мы насчитаем, которые контролируют около 80% валового внутреннего продукта страны.

Участие государства, безусловно, необходимо, но как гаранта, института, вырабатывающего законы, занимающегося правоприменением, как регулятора. Беда состоит в том, что у нас государство напрямую участвует в хозяйственной деятельности. И при этом вырабатывает правила игры. Если вы сядете играть в «очко», а после того, как карты розданы, ваш противник скажет: «теперь мы играем до 23, потому что у меня 23», — вы никогда у него не выиграете. И этот гигантский не рыночный, не конкурентный сектор – бремя, которое рано или поздно нашу экономику задавит.

Прямое участие государства в хозяйственной деятельности

6533 ГУПов, несколько тысяч МУПов, 3997 ОАО с государственным участием. Из них более 2000 – с контрольным пакетом у государства. Это «Газпром», РАО «ЕЭС России», РЖД, «Аэрофлот», Сбербанк, ВТБ, «Ростехнологии», «Транснефть», основные предприятия ВПК и прочее. Созданы новые госкорпорации.

Цитата

«Перераспределение средств общества государством способствует их расхищению. Издержки перераспределения доходов намного превышают выгоды тех, кому предназначаются перераспределяемые средства».

«Азбука экономики»

Р. Строуп, Дж. Гвартни

Презумпция невиновности налогоплательщика

В свое время Починок, когда возглавлял налоговую службу, говорил: «Пять умных людей придумывают, как бы повысить собираемость налогов. А 50 тысяч не менее умных людей придумывают, как бы эти законы и инструкции обойти. Но ясно, кто в этой борьбе побеждает». Если у вас в целом неблагоприятный предпринимательский климат, не свободная экономика, то будет вечная погоня охотника за зайцем. Только заяц – многоголовый. Одна голова отрубается, как у дракона, а появляются две новых.

В последнее время законной гордостью наших финансовых властей было снижение ставок налогов. Однако реальное налоговое бремя определяется не только ставками налогов, но и тем, с чего эти налоги взимаются. То есть, как формируется налоговая база.

Тут нам, мягко говоря, далеко до развитых стран. Только один пример. У нас до сих пор существует такой анахронизм советских времен, как нормы расходов, утверждаемые Минфином. Во всем мире то, что относится к традициям делового оборота, то, что, разумеется, документально подтверждено, разрешено списывать на расходы. У нас огромные позиции — амортизация, реклама, проценты по кредитам, представительские и куча других расходов, без которых невозможно нормальное ведение бизнеса — можно списывать на расходы только в пределах норм (вычитать из налога), заданных абстрактным чиновником Минфина. Было бы интересно, чтобы этот чиновник как-то просуществовал на те командировочные, которые закладывает. Видимо, для себя они эту проблему как-то решают, а бизнесу предлагают ее решать самому.

Но самая главная беда в том, что у нас абсолютно неравноправные отношения налогоплательщиков и налоговых органов. Отсутствует презумпция невиновности налогоплательщика. Главное, по мнению Нечаева, что нужно сделать для бизнеса — это ввести в Налоговый кодекс и реализовать во всех налоговых инструкциях и налоговой практике принцип презумпции невиновности налогоплательщика. То есть не налоговая инспекция делает все, что захочет, а дальше вы идете в суд и доказываете, что вы не верблюд, а налоговая инспекция, исходя из принципа презумпции невиновности налогоплательщика, должна в судебных процедурах (в налоговых судах) доказывать, что вы преступник или добросовестно заблуждающийся налогоплательщик. Это кардинально изменило бы весь предпринимательский климат в стране.

Инфляция — налог на бедных

Тарифы ЖКХ, пассажирский транспорт, газоснабжение и так далее, масса других видов услуг не только контролируются, а в подавляющем большинстве случаев регулируются напрямую государством. Я имею в виду государство в широком смысле, включая региональные власти. Как видите, рост тарифов на эти услуги существенно опережает общий индекс инфляции. То есть государство правой рукой имитирует акции по сдерживанию инфляции, а левой рукой, в угоду, собственно, своим же государственным монополиям разгоняет тарифы. Причем, казалось, что в этом году они на это не решатся. Нет, рост тарифов на газ – 20%. Это какой-то суицидальный синдром у нашей власти. Все, что хорошо для «Газпрома» — хорошо для страны.

Для сравнения возьмем один пример – услуги страхования. Это абсолютно частный сектор. Слава богу, там государство напрямую почти не участвует. 6,8% – тоже высокий по цивилизованным меркам рост цен. Тем не менее, сравнивая с 14% ЖКХ или 18% по газу, согласитесь, цифра очень интеллигентная.

Самое печальное, что в 2007 году инфляция для 10% наименее обеспеченных была в 1,5 раза более высокой, чем для 10% наиболее обеспеченных. В частности, при общей инфляции в 12%, рост стоимости минимального набора продуктов питания подорожал более чем на 22%. Почему инфляцию называют «налогом на бедных»? Потому что даже человек обеспеченный имеет возможность выбора. Он может менять свою потребительскую корзинку. Для малообеспеченной семьи потребительская корзинка в значительной степени задана.

Каковы должны быть принципы государственного вмешательства в экономику? Очень простые. Это прозрачность и понятность отношений государства с бизнесом и обществом в целом, чего у нас абсолютно нет. Это презумпция нецелесообразности государственного регулирования любой сферы экономической деятельности. Если оно хочет что-то контролировать, оно должно это доказывать, при необходимости – в Конституционном Суде. И последнее. Для бизнеса должно быть разрешено все, что не запрещено законом. А не наоборот, как сейчас.

  

Регина КРАШЕНИННИКОВА, г. Магнитогорск. Журнал «М’Артель», март, 2008