В июле 2008 года завершается эпоха РАО «ЕЭС России». Об итогах проведенной работы на семинаре клуба региональной журналистики рассказал начальник департамента стратегии акционерного общества Алексей КАЧАЙ.

-Алексей Романович, завершается реформа электроэнергентики, реформа, которую можно назвать единственной успешной. Это действительно так?

- Это действительно так. Работа проведена серьезная. Еще в эпоху Советского Союза было создано семь зон перетока электроэнергии, которые полностью покрывали территорию страны. Все это называлось единой энергосистемой, хотя и с некоторыми ограничениями. В европейской части связи были достаточно мощными, а вот уральские и западносибирские перетоки были минимальными. Только сейчас мы получили возможность построить линии для снабжения Тюмени, Западной Сибири через средний Урал в уральский промышленный регион – Челябинск, Екатеринбург и далее.

Есть в нашей отрасли специфические сложности. Помимо физических, когда невозможно без огромных потерь передать электричество с Дальнего Востока в Санкт-Петербург, еще одним базовым постулатом является отсутствие способов его хранения. Все, что произведено, должно быть потреблено.

Зачем я все это говорю? Отрасль является достаточно капиталоемкой. В основном базируется на тех материальных ресурсах, которые нужны для производства и передачи электроэнергии. В советский период все это ложилось через тариф на потребителя. Например, нужно построить сеть. Посчитали ее стоимость, добавили к общему тарифу, размазали на все потребление страны и получили маленький расход, но потом суммировали все регионы – получили уже не такой маленький прирост. Естественно, вся прибыль и экономия изымалась регулятором – потратил меньше, снижай тариф, чтобы научится работать с меньшими затратами. Вот в таких условиях работала энергетика. Любая система способна развиваться, если ей задаются извне правильные стимулы и кто-то постоянно смотрит за тем, чтобы ее новые возможности не наносили вреда всему внешнему окружению. Регулятор следит за отсутствием внешнего отрицательного воздействия и за созданием правильных стимулов. При правильном стимуле, рынок способен развиваться. Поэтому в начале реформ вся отрасль была разделена условно на две огромные части, где конкуренция позволяет генераторам снижать свои издержки для того, чтобы производить электроэнергию по минимально низким ценам и на то, что называется инфраструктура, то, что должно быть принципиально единым.

До реформы государство через вторые и третьи руки контролировало, дотягивалось до различных АО «Энерго» через контрольный пакет в РАО «ЕЭС России», и сегодня инфраструктурные организации оказались под контролем государства. С тем, чтобы государственные решения исполнялись на любой территории. Нас критикуют, что мы раздробили энергосистемы. Это не так. Мы выделили часть, интересную для инвесторов, чтобы капитал приходил в генерацию и занимался повышением ее эффективности. А сети остались подконтрольны государству, сто процентов акций системного оператора в его руках.

Как это происходило? Каждая энергосистема была разделена на части. А потом каждая ее часть укрупнена в те или иные компании. Были выделены крупные и некрупные станции с тепловой выработкой. Крупные станции объединены в ВГК, а некрупные станции, отапливающие города, укрупнены в территориальные генерирующие компании. Реформа завершена. Создана единая федеральная магистральная сетевая компания. Образован холдинг межрегиональных распределительных сетевых компаний. Сформирован системный оператор, которому подчинены все диспетчерские управления на всех уровнях. Созданы сбытовые компании, работающие в каждом субъекте федерации и покрывающие ту или иную территорию. Любой потребитель может получить электроэнергию по стандартному договору. -И когда эта система заработает?

-Она уже работает. Сегодня это одна из наиболее успешных, гибко реагирующих на запросы потребителей и производителей и минимизирующая затраты система. Она уникальна. Ни в одной стране не существует энергетического рынка, покрывающего такую огромную территорию. И если раньше центральная диспетчерская служба управляла единой энергетикой страны при помощи достаточно сложных математических моделей, сегодня эти модели получили развитие и могут вести учет узловых цен в каждой точке рынка, до которой электроэнергия из того или иного генератора может дотянуться. Модель учитывает и сечение проводов, и все потери, которые могут складываться. Она достаточно точная и реагирует на все важные факторы с точки зрения экономики и физики процесса.

-Вся ваша работа по реформированию электроэнергетики была направлена, в том числе, и на снижение тарифов?

-Мы уже знаем, что цены на бетон и цемент могут увеличиваться почти в два раза. Мы уже не удивляемся, когда производители начинают говорить о существующей очереди на генерирующее оборудование, и если мы хотим быстрее, то необходимо «купить» место в очереди. В условиях дефицита такие ситуации возникают все чаще. Это может быть плата за место в очереди или дополнительная надбавка за срочность, как в химчистке. И так далее. Все эти отношения распространяются и на электроэнергетику тоже.

Но после анонса нашей инвестпрограммы с громадными затратами, которые энергетики готовы осваивать, появились компании из других отраслей, которые никогда не занимались энергетикой. Они производили нужное нам оборудование, но для других ведомств, Минобороны, например. Появились предприятия, способные удовлетворять наши запросы. Дефицита не стало, как не стало диктата единственного поставщика. Понятно, металл может подорожать. То есть, объективные ситуации распространяются абсолютно на всех, и создается конкуренция не только в тех секторах, где мы потребляем ресурсы, закупаем оборудование, но и в генерации. Уже нет единоличного диктата. Да и государственный регулятор не дремлет.

Любой участник рынка заинтересован снизить цену, чтобы продать товар, и мы не заинтересованы в значительном росте тарифов.

-Насколько велик интерес у зарубежных инвесторов к российской энергетике?

-С 2005 года начались расчеты. Некоторые из инвесторов наняли консультантов, чтобы проверить ход реформы математическим моделированием. Многие из них до сих пор думают, что купили не бизнес, а место под солнцем, что когда-нибудь активы, которые они приобрели, станут нормальным бизнесом, смогут приносить деньги. А пока это просто доля, чтобы потом платить поменьше.

Интерес велик. Купившие энергоактивы ОГК-4 и в Москве, и в тюменском регионе знают, что потребление обязательно будет расти, а это практически гарантированные рынки сбыта. Инвестор потратил такую сумму денег, которую никогда не выкладывал ни за один актив ни в Восточной Европе, ни в Западной, причем с гарантиями, что деньги не будут выведены из компании.

Сейчас у инвесторов нет опасений, будет ли либерализация, как будет работать тот или иной рынок. Их интересует другой вопрос: не остановится ли на полпути правительство? В ряде стран такое случалось. Где-то проходят выборы или создается политическая ситуация, а власть тогда и говорит: «Все. Хватит с либерализацией. Давайте регулировать цены». После этого отрасль живет еще три года. Потом компании банкротятся и начинаются индивидуальные проекты. Кому-то гарантируют особые льготы, чтобы он построил станцию. Но не в рамках рынка в целом.

Такие примеры были и в развитых государствах типа Канады. Хочется верить, что мы не наступим на чужие грабли.

-Какое место в реформе отведено населению - пенсионерам и работникам бюджетной сферы, доходы которых очень далеки от мировых цен?

-Ситуация должна быть разрешена только в увязке с целевыми бюджетными дотациями, которые позволят населению не страдать от возможных колебаний. Существуют различные механизмы. Либо через бюджет будут платить энергокомпаниям, за заниженные тарифы, субсидируемые со стороны государства. Либо можно создать социальную норму потребления. Например, устанавливается 200-500 киловатт в месяц. А если вы желаете, чтобы у вас круглые сутки работала дискотека, теплый пол отапливал квартиру весь год, пожалуйста. 200 кВт-час или любую долю в пределах этого вы оплачиваете по субсидированному тарифу, а сверх этого – по свободным рыночным ценам.

-Какие вы видите реальные риски после ликвидации РАО «ЕЭС России»?

-Риски монополизации. Есть много богатых компаний. Они уже купили кусочек электроэнергетики. Я говорю про «Газпром», СУЭК, компанию «КЭС-холдинг». Это наиболее крупные в энергетике. Может создаться ситуация, когда устанавливается монопольная власть в той или иной компании. Создавая ОГК и ТГК, мы исходили из принципа, что компании должны быть максимально крупными, тогда у них есть определенные финансовые, технологические возможности и интерес со стороны инвесторов вкладывать в них деньги. Но существует планка, переступать которую не разрешается. Боюсь, когда уйдет РАО «ЕЭС России», компании захотят либо обменяться активами, чтобы нарастить долю в одном регионе и снизить в другом. Либо акции начнут приобретать газовики. «Газпром» заинтересован в приобретении определенных активов.

Чтобы таких ситуаций не возникало, будет регулятор. Это его место. Это его сфера компетенции. Значительно увеличенные штрафы, до 15 процентов от выручки компании случае, если она не просто монополист, а использует во вред конкуренции монопольную власть. Это еще не банкротство, но урок надолго. То есть, в этот год компания будет точно убыточной. Несколько периодов будет восстанавливать свою платежеспособность до нормальной эффективности. Такие штрафы переносить совершенно никому не хочется. Это разовый штраф. Он может, к сожалению, повторяться. Такие жесткие меры в сфере регулирования электроэнергетики приняты 4 ноября 2007 года. И мы должны наращивать компетенцию наших регуляторов. Создается некоммерческое партнерство совета рынков. Будут и санкции со стороны антимонопольной службы. И по инвестпрограммам. Риски их исполнения или неисполнения. Каждая генерирующая компания обладает финансовой ответственностью. Ту или иную мощность она должна поставить. Сделает за собственный счет, построит или считает, что рынок в этот моменту упадет, и компания купит дешевле - на здоровье. Главная задача - обеспечить заявку исходя из спроса, который прогнозируется на территории России. Не обеспечили – заплатите деньги, чтобы потребитель купил мощность у другого генератора.

-Как вы сами оцениваете реформу электроэнергентики?

До 2020 года мощность энергетики России будет практически удвоена, удвоится и пропускная способность сетей. Это огромный объем инвестиций и работ, возлагаемых на наших субподрядчиков. Таких масштабов наш строительный комплекс не видел очень давно. Инвестпрограмма в 2001-2002 годах базировалась на цифрах порядка 100-200-300 млрд. руб. Сейчас – более 4 триллионов. Год от года мы растем. Система планирования в энергетике постепенно перенастраивается со среднего уровня на пиковое потребление. Прирост в 2007 году составил порядка 2-3 процента в среднем по России, но ситуация «со средней температурой по палате» нас не устраивает совершенно. Постепенно мы переходим к ситуации в конкретных регионах, удовлетворяем там пиковые нагрузки.

Слава Богу, была теплая зима. Она позволила гарантировано, спокойно пережить все то, что было в конце девяностых в Москве. И поэтому в ноябре 2007 года, до начала зимних холодов, была введена станция на 400 мегаватт, которая перекрыла прирост пикового потребления. На всякий случай. В том числе за счет этой станции мы ухитрились спокойно пережить зиму так, что страна не заметила вообще никаких перепадов. Особенность реформы электроэенергентики и состояла в том, что все преобразования делались таким образом, чтобы потребитель даже не заметил ее хода. Думаю, мы этого добились.

  

Сергей МАКИЕНКО, г. Курск. Газета "Городские известия" № 78 от 1 июля 2008 г.