Из уст высокопоставленных чиновников периодически можно услышать упреки в адрес молодежи, мол, не хотят работать на благо государства, думают только о своей материальной выгоде… Тем интереснее прозвучит мнение выпускницы ХГУ Натальи Ивановой, которая вопреки многим обстоятельствам, решила работать по специальности, и в качестве учителя русского языка и литературы уехала в маленькое село. Вот, что она рассказала нам в своем письме:

«Эх, знала бы мама, советуя мне выбрать профессию педагога, на что обрекает свое чадо… Годы мучений на филфаке не прошли даром. И вот, стою я перед дверями одной из городских школ – с дипломом о высшем образовании – и жду, что примут меня сейчас на работу с распростертыми объятьями… А что, ведь часто мне приходилось слышать: молодежь не идет в школы из-за маленькой зарплаты, и все такое… А я вот решила твердо – надо подтвердить диплом. На практике работать с детьми мне нравилось, несмотря на то, что большинству из них не было никакого дела до русской литературы… Каково же было мое удивление, когда оказалось, что все ставки укомплектованы. Я обратилась в другую школу, в третью… Потом выяснилось, что вакансии есть только в сельских школах. Ого, это что же получается? Ехать к черту на куличики? Ну да ладно, сельские дети, наверняка, будут более благодарными, так и быть, надо свое педагогическое призвание реализовывать!..

Приезжаю в районное управление образования. Такое чувство, что здесь меня ждали всю жизнь: говорят, даже жилье предоставят бесплатно, только работай. А что за жилье? Дом на земле, с огородом, садом. Привести в порядок и можно жить… В общем, не долго думая, я согласилась.

Прошел год, детей я доучила, поставила руководство перед фактом, собрала свои вещички и поехала куда-нибудь подальше – искать любую другую работу, где пригодятся мои знания, мое креативное видение и прочие качества, полезные с точки зрения современного человека. Почему я так поступила? Что сподвигло меня на такой шаг? Обо все по порядку…

Как оказалось, мне еще повезло. Мне дали полную ставку. В маленькой школе села К., куда я приехала, из молодых педагогов была только я и еще одна девочка – учитель биологии. Ей дали полставки в нашей школе и еще 0,25 ставки в школе за 30 км, в другом поселке, так она умудрялась совмещать в разные дни недели. Так как это было мое первое рабочее место, то я сильно удивлялась, что более опытные коллеги, женщины уже пенсионного и предпенсионного возраста, стали учить меня, как правильно работать… То есть по их словам получалось, в университете нас учили мягко сказать не тому, что требуется. Работать приходилось много, в том числе выполнять такие обязанности, которые, на мой взгляд, совершенно не входили в мои полномочия…

Дети от городских, действительно отличались. Село жило в основном доходами с собственного подворья. Никакой другой работы, кроме медленно загибающегося ЗАО, где зарплату платили сеном, зерном и телятами чаще, чем наличными деньгами, не было. Мои бедно одетые, не всегда ухоженные ученики вели себя на уроках гораздо спокойнее, чем их городские сверстники, с интересом слушали то, что я рассказывала. Но дома почти не читали, за редким исключением. В основном учебой занимались дети местных учителей да администрации совхоза, у них было вполне определенное представление о том, для чего они учатся и кем хотят стать. С остальными было грустно… Всего в классе было 12 учеников, поэтому времени хватало, чтобы уделить внимание каждому. Занимались в одну смену. Работа мне нравилась, однако проблемы начались почти сразу. Сначала я была очарована своими коллегами, приветливыми и опытными. Но потом оказалось, что не все так просто. В школе сложились свой группки, «дружившие друг против друга». Все их мелкие интриги, шушуканье за спиной и перемывание косточек больше напоминали возню в песочнице. Я удивлялась, как это женщины в таком возрасте могут вести себя так?! Сказать, что атмосфера в коллективе была не очень здоровой, значит сделать вид, что ничего не происходит. У директора была своя «свита», была и «оппозиция», и люди, старающиеся соблюдать нейтралитет. Любимчики работали на полторы-две ставки, с учетом всех надбавок за стаж и прочее, получали неплохие для сельской местности деньги. И никто здесь не удивлялся, что учитель физкультуры вел занятия ОБЖ, а учитель физики учил детей еще и информатике… Мы же получали копейки, несмотря на то, что РУО отчитывалось в районной газете о том, что молодым педагогам предоставляются все условия, «…в том числе и материальный стимул (да, прям так и написали) для работы в сельской местности.

Я сильно уставала – но не от уроков, не от написания планов или проверки тетрадей, уставала морально… Пойти в деревне было некуда. В клуб (не ночной клуб, как кто-то может подумать, а сельский дом культуры, на котором в будние дни красовался амбарный замок, а по выходным до сих пор крутили «Руки вверх») ходила только молодежь. Молодежь – это подростки лет тринадцати восемнадцати. Я в свои 22 года считалась уже теткой, тем более учительницей, вход туда мне был заказан, да и совсем не хотелось. На выходные я уезжала в Абакан или в Красноярск, там встречалась с друзьями и «отрывалась» на полную катушку. Подруги, любя, дразнили меня «сельской учителкой» и искренне не понимали, отчего я не найду себе нормальную работу, а сижу в какой-то дыре. А я и сама не могла понять…

Время шло, проблемы взаимоотношения с коллективом вставали для меня все острее. Последней каплей стало приглашение вступить в «Единую Россию». Я ничего против этой партии не имею, просто политика как раз та сфера, которая мне совершенно неинтересна, и вступать куда бы то ни было (ну, может, кроме клуба любителей кактусов), я не хотела. На мой отказ завуч отреагировала молниеносно. Уже не как предложение, а как приказ от директора мне на стол был брошен бланк заявления на вступление в данную партию. Сердобольная учительница труда потихоньку шепнула мне: «Да какая разница, мы все так вступили…». Стало как-то совсем противно: неужели политические партии у нас наращивают число рядовых членов, используя административный ресурс? Дело было где-то в марте… Именно тогда я вдруг задумалась о своем будущем. Ну что ждет меня в этом селе? По поводу маленькой зарплаты я не заморачивалась, так как деньгами поддерживали родители. Я вдруг спросила себя, кем вижу себя через пять-десять лет? И приняла решение. На классном часе после последней в этом учебном году линейки я попрощалась со своими учениками, они обещали писать мне письма, рассказывать о своих успехах… Было немного грустно. Сейчас я работаю менеджером одной из фирм в Красноярске и ни о чем не жалею. Моя жизнь очень насыщена: встречи, клиенты, командировки, нормальный доход, перспектива скорого карьерного роста. О том, что я год жила и работала в деревне, напоминают только подколки друзей, время от времени называющих меня «а наша учителка-то…». Не все так просто в школе, как кажется на первый взгляд. Пенсионеры будут держаться за свои места и притеснять молодежь, потому что перспектива существовать ни нищенскую пенсию им совсем не улыбается… молодежь не поедет в деревню, потому что делать нам там нечего. Как государство будет решать эту проблему, лично мне вообще не понятно…»

Объяснимая закономерность

Мнение Натальи далеко не единичное. Многие молодые учителя сталкиваются с точно такими же проблемами, и этому есть вполне логичное объяснение. Вот что рассказал на семинаре «Клуба региональной журналистики» один из приглашенных экспертов, директор Центра экономики непрерывного образования Академии народного хозяйства при правительстве РФ Татьяна КЛЯЧКО:

– Все крики о том, что молодежь не доходит до школ, несостоятельны (проблема нашей школы совсем не в этом). Педвузы уже давно не являются институтом подготовки педагогических кадров. Выпуск в одной только Москве уже примерно в 2,5 раза перекрывает потребность города в педагогических кадрах. Более того, поскольку количество школьников снижается, то каждый год из обращения выводится, примерно около100 тысяч учителей. Да-да, численность учащихся неуклонно сокращается, и кривая учительства (если представить ситуацию в виде графика), повторяет это. Однако сегодня у нас на одного учителя приходится примерно 9,5 учеников. Такого нет ни в одной стране мира, там традиционная норма составляет где-то 15-20 человек на одного учителя. А у нас пока нет адекватного реагирования на эту динамику.

Если говорить конкретно, за последние семь лет контингент учащихся сократился почти на 30 процентов, число школ – на 19 процентов, а вот число учителей уменьшилось только на 13,5%. Что это значит? А то, что система образования становится все более затратной и все менее эффективной. Нельзя рассматривать проблемы нашей страны как отдельно друг от друга взятые проблемы образования, здравоохранения, культуры… Все они – совокупность социальных проблем. При этом за последние годы в России резко возросла подготовка специалистов по отраслевой специализации «Образование». В настоящее время 1 млн. 900 тысяч студентов получают в вузах страны профессию педагога. В этом свете довольно неуместно звучат высказывания нашего премьера о том, что все выпускники педагогических вузов должны пойти работать в школу! Меня, например, охватывает дикий страх, потому как я не понимаю, что делать с уже работающими учителями, которых сегодня всего полтора миллиона. Даже если всех заменим, еще 400 тысяч новоиспеченных педагогов останутся неприкаянными. Поэтому 90% из тех, кто сейчас учится на педагогических специальностях, не должны доходить до школы!

Так что, господа будущие педагоги, прогноз для вас такой – нужно реализовывать себя в других сферах. А пока вы будете это делать, пусть никто не удивляется, отчего выпускники школ выходят «в мир» с такими странными представлениями. Они живут в ХХI веке, а учат их пенсионеры с рудиментарными взглядами из ХХ-го эпохи социализма…

  

Антонина ШУБНИКОВА, г. Абакан. Городская газета «Абакан» № 32, от 06-12 августа 2008 г