Мы еще не совсем уразумели – закончились у нас в стране реформы, начатые при Путине, или нет, как подходе очередные нововведения. Президент Медведев выдвинул идеологию «четырех И»: институты, инфраструктура, инвестиции и инновации. Если про первое понятно как-то смутно, что это такое, другие два расшифровываются вполне внятно, то с инновациями и вовсе полная путаница. Ясность в происходящую модернизацию событий внес научный руководитель ГУ ВШЭ, президент Фонда «Либеральная миссия» Евгений Григорьевич Ясин на заседании клуба региональной журналистики.

Командовать парадом

Чтобы осознать, что нас ждет, придется слегка покопаться в прошлом. Помните заветные лозунги: «Даешь 5000 тонн угля сверх плана!», «Внедрить и совершенствовать метод!», «Удвоить надои!», «Утроить …!». На этих призывах основывалась командная экономика, которая была выстроена в советское время и затем существенно деформирована. Лучше всего линии деформации будут видны, если сравнить советскую экономику с американской, ведь она является примером сбалансированности, не специализируюется на каких-то отдельных отраслях, а имеет их полный и гармоничный набор.

Е.Я.: - В США в 1990 году промышленность занимала 19,3%, а у нас – 38%. Сельское хозяйство в Америке – 1,6%, у нас – 16,5%. Это были основные базовые отрасли. Зато если мы берем торговлю, то в Америке – 14,8%, а у нас – 5,6%, финансовые услуги – 18%, у нас – 0,9%. Эти отличия и есть деформации. Основные силы и уровень развития определялись уровнем промышленности. Но в действительности ситуация была такая, что из конечных продуктов реально сильным оставался оборонный комплекс, а остальное не было развито совершенно. Это и была командная экономика.

Она напрочь лишена внутренних стимулов для производства: конкуренции, желания и возможности заработать больше, проявлять инициативу… Плюс к этому отсутствовала частная собственность. Плановая или командная экономика занималась тем, что производила готовую продукцию низкого качества и с большим расходом различных ресурсов, ради чего, собственно, и увеличивалась их добыча.

- Как говорил профессор М.Лебешев: «Мы делаем экскаваторы, чтобы рыть руду. Потом плавим руду для того, чтобы делать экскаваторы». В общем, куча людей работала, выращивала хлеб, а в результате каждый год закупалось зерна на 40 млрд. долл. Столько же народа работало в промышленности, но постоянно завозились оборудование для этой промышленности и товары, которые можно было бы производить на этом оборудовании.

А все могло бы быть совсем не так

«Проклятые девяностые» уничтожили основные деформации: сняты многие административные барьеры, проведена либерализация цен. В общем, экономику открыли! Это привело к существенным изменениям в ней…

Е.Я.:- Доля промышленности стала 27,5. Сельское хозяйство упало с 16,6 до 5,8. Торговля, наоборот, резко выросла до 22%, и это намного больше, чем в Америке. Торговля в рыночной экономике играет ту же роль, что и Госплан в советской время. Она, собственно, определяет, что выгодно, а что не выгодно, и первое время ее доля очень высока, а потом сокращается. Ну а якорем для российской экономики оказались отрасли, которые дают товар, которым можно торговать: нефть, газ, металлы, лес, - то, что является конкурентоспособным. Можно сколько угодно говорить, что мы великие, но факт остается фактом: то, что сегодня востребовано на мировом рынке, производит промышленность, созданная в свое время для того, чтобы восполнять недостатки советского экономического механизма.

Есть несколько фаз развития событий: сначала падает старая экономика (это пассивная фаза). Момент стабилизации наступает, когда новые компании начинают преобладать над старыми. Следом идет переходная фаза - появляется более свободная экономика, энергичная, не связанная определенными условностями. Следующий, высший уровень - технологических достижений, и дальше развитие экономики может происходить уже не за счет запаса возможностей, а только за счет того, что вы вместе с другими передовыми странами передвигаете вверх границу технологических возможностей.

Пока что мы весьма далеки от высшего уровня. Кто или что мешает: недоделанность реформ, недоперестроечность, недоизмененность менталитета… А может, просто мало времени прошло. Но потенциал у нас есть!

Неприятная, но правда

Е.Я.: - Общепринятого понятия, что такое инновационная экономика, не существует. Когда предприятия говорят о показателе инновационной активности, они имеют в виду нововведения, которые используют для себя. Скажем, у кого-то позаимствовали, купили лицензию, но сами ничего нового не создали. Или сдули оргструктуру у другого предприятия: закупили прогрессивное оборудование, повысили производительность – вроде инновационные процессы продвигают, но не приводят к высотам! Настоящая инновация - это инновация для рынка. Либо вы производите продукцию, которая по каким-то параметрам отличается от другой и привлекает этим покупателей, либо вы продаете технологию.

На мировом рынке продаж технологий лидируют американцы. В 2005 году они выручили 28 млрд. долл., мы - 380 млн. Доля инновационного продукта в составе нашего ВВП составляет примерно 1%, в Соединенных Штатах – 25-30%, т.е. 30-40% креативной продукции мировых рынков.

Е.Я.: - Для того чтобы стать и считаться инновационной экономикой, мы должны иметь такую продукцию в составе нашего ВВП порядка 10-15%, а это очень тяжело. Это буквально перестройка мышления и всей культуры, миропонимания. Требуются высокий уровень образования и масса другого, чем мы пока не располагаем. Особый провал у нас в конкурентоспособности. В 2007 году первое место по этому показателю заняли США, а мы вошли в страны БРИК: Бразилия, Россия, Индия и Китай. У Китая – 34-е место, у Индии – 48-е, у России – 58-е, У Бразилии – 72-е.

Конкурентоспособность определяется просто: достаточно экспортировать какую-то продукцию. Число таких предприятий у нас 26, а численность занятых в них - 34%. Есть предприятия низкой конкурентоспособности, которые работают исключительно на внутреннем рынке и по производительности занимают низшую зону. Таких предприятий 60%, на них работает более 40% трудоспособного населения.

Е.Я.: - Мы проводили опрос и вот что выяснили: доля производимой в России инновационной продукции для себя составляет 1,9%, для внешнего рынка – 0,5%, в Германии – 40% (7,1%), в Финляндия для себя – 27% (27%). Это уникальные данные, которые позволяют оценить степень инновационности.

Невозможное возможно?

Другого варианта, как идти к инновационной экономике, у нас нет. Это сложнейшая, даже цивилизационная задача.

По результатам исследования Всемирного банка, самыми большими проблемами переходной экономики в 2002 году у нас были: собственность на землю, доступность земли, налоговое администрирование, навыки рабочих. Сейчас картина и качественно, и количественно изменилась. Так, на первое место вышла проблема налогового администрирования, на второе – неопределенность политики, на третье – навыки рабочих, на четвертое – уличная преступность, на пятое – лицензирование, на шестое – земля, на седьмое – собственность на землю, на восьмое – макроэкономическая нестабильность, на девятое – организованная преступность, на десятое – коррупция. Второе место является самым главным - это неопределенность политики, что означает недоверие к государству. Это существенно, потому что ее не было в 2002 году.

Е.Я.: - Предпринимателей теперь мало волнуют элементарные вопросы, скажем, доступность земли или нехватка энергии, недоступность кредитов и так далее, - то, что их беспокоило в 2002 году. На первое место вышли стратегические вопросы. Им непонятна политика государства. Как себя вести? Можно ли рассчитывать, что у тебя не отнимут это предприятие? Есть ли смысл инвестировать или нет?

Исходя из всего этого, что мы можем сделать?

Прежде всего создать институты – прочную законодательную базу, соблюдать верховенство законов. То есть должен быть независимый суд и прочее. Также нужна другая культура, т.е. привычка людей жить с этими институтами. Наша беда в значительной степени заключается в том, что мы очень нетерпимы к любым правителям и, одновременно, толерантны к коррупции, произволу.

Второе условие – защита собственности, потому что это стержневой момент в институциональной системе, которая должна быть создана. Зачем нам в инновационной экономике иметь защиту прав собственности? Кажется, достаточно, чтобы были умные люди, которые чего-нибудь изобретали и давали. Кому? Бизнесменам! У них должны быть стимулы к тому, чтобы приобрести новый продукт и внедрить его в производство, и нужна конкуренция. Бизнесмен будет покупать изобретения и делать из них инновации, а потом продавать.

Третье условие - наука. Индустрия инноваций – это коммерциализация научной продукции. Четвертое - открытое общество. Пятое – хорошее образование. Пусть наши дети заканчивают магистратуру одного университета в России, второго – в Соединенных Штатах, третьего – в Великобритании. И приезжают работать к нам. Если не они, тогда приедут сюда другие люди. Но у наших есть преимущество - они носители языка! В конце концов, если здесь будет достаточно привлекательное общество, они вернутся. Я считаю, что русские богаты умом, мы сообразительные. Есть целый ряд таких достоинств, с которыми мы можем конкурировать, скажем, с Китаем.

Но мы должны понимать, что если каждый раз будем изобретать деревянные велосипеды и гордиться этим, тогда ничего не выйдет. Если примем весь этот комплекс условий, получится интегрированное вливание в мировое сообщество, и тогда мы подготовимся к инновационной экономике.

  

Елена БАБИНОВА, г. Саров Статья опубликована в № 25 от 18 июня в газете «Городской курьер»