Из первых уст

ПРОЛОГ

Москва после этого теракта живет как и прежде. Работают театры, казино, магазины. Спешат по своим делам автомобили и пешеходы (порой кажется, что первых намного больше). Лишь не многословные стражи порядка придирчивее, чем прежде, проверяют документы у приезжих кавказцев. А вообще-то, на мой взгляд, оренбуржца, никаких особых перемен.

Встреча с Георгием Леонардовичем Васильевым, генеральным директором мюзикла «Норд-Ост», это впечатление сломала. Именно рассказ очевидца событий, его не остывшие еще эмоции передаются собеседникам. О некоторых деталях этого рассказа я и хочу написать в этих заметках.

1. МЮЗИКЛ КАЖДЫМ ПЕНЬ

Любители бардовской песни знают Васильева прежде всего в этой роли. Причем мне почему-то все время вспоминались его веселые песни, типа знаменитой «Это я знаю по себе». А теперь перед нами был человек немногословный, будто еще погруженный в тот день, когда его мюзикл шел в последний раз.

Каждый четвертый участник труппы погиб. И это — потеря безвозвратная, потому что «Норд-Ост» был в своем роде явлением уникальным. Это был театр одного спектакля, но ежедневного показа! Его посмотрело более трехсот тысяч человек. 19 октября «Норд-Осту» исполнился год...

2. ЭФИР В РОЛИ ПРЕДАТЕЛЯ

На ту последнюю постановку Георгий попал не с первых минут. Зашел уже во время действия, подсел с краю. Когда в зале появились террористы, Васильев попытался воспользоваться мобильным телефоном, но не получилось: рядом все время стояла женщина в чадре и с автоматом. Пришлось оставить сотовый телефон в таком режиме, чтобы каждый позвонивший мог слышать все, что здесь происходит, без ответа абонента. Так «снаружи» стали получать первую информацию из театра. Потом террористы генерального директора узнали и попросили подняться на сцену: показать, что и как включается-выключается (у них там одно время даже дым для спецэффектов пошел). Оттуда Васильеву удалось уже самому сделать несколько звонков. И каково же было его удивление, когда через некоторое время одна из радиостанций (а чеченцы их слушали постоянно) бодро передала: «Васильев нам дозвонился из зала...» Хорошо, что чеченцам он был нужен, потому что они плохо ориентировались в здании...

- Я знаю этого журналиста, - говорит, Георгий, - уважаю его. Не подумал человек, наверное... Журналист, одним словом.

Это о вопросе взаимоотношений со СМИ. Дескать, у каждого своя цель. Столичные репортеры настолько привыкли драть с «Норд-Оста» три шкуры за любое упоминание о мюзикле, что даже в первый день трагедии обозначали место действия не иначе как Дом культуры шарикоподшипникового завода. Хотя «Норд-Ост» уже год как владелец этого здания.

Вообще, пиарили на этом деле многие, в том числе и политики. По оценке Васильева, лишь Юрий Лужков, хоть и находился три дня в штабе безвыездно, под камеры не лез. Более того, уже на концерте «Норд-Ост», мы с тобой!» отказался выйти на сцену: на таких вещах популярность зарабатывать грешно.

3. «МЫ ЗНАЛИ, ЧТО КТО-ТО СЧИТАЕТ, СКОЛЬКО НАС ОСТАВИТЬ В ЖИВЫХ»

Эту фразу Васильев произнес негромко, после паузы. После вопроса о том, какие мысли у заложников доминировали. Никто не сомневался: спецоперация будет. Вот только какой ценой? Вскоре чеченцы разрешили звонить всем: скажете, мол, мы требуем демонстрации против войны в Чечне. «Маяк» отреагировал: «Заложники полюбили своих мучителей — стокгольмский синдром». А как иначе реагировать, если такие звонки — единственный способ сохранить себе жизнь? Георгий поинтересовался у Бараева:

- Почему именно театр?

Тот ответил:

- У нас идет война, понимаете? А вы по театрам, казино ходите. Можно было просто зайти в вагон метро и себя взорвать, но нам не жертвы нужны в первую очередь!

Своеобразной была и логика Бараева насчет самоопределения Чечни. Он заметил:

- Вот вы стараетесь сохранить Чечню в составе России. И нас, в свою очередь, заставить быть россиянами. Но вот когда после теракта погибнут люди, нас в число погибших россиян никто не включит. Скажут: погибло столько-то россиян и столько-то чеченцев...

4. ПРОПУСК В ЛУЧШИЙ МИР

Вообще, взгляд Васильева на произошедшее несколько неожиданен. Да, он считает этих террористов убийцами, бандитами. Но вместе с тем искренне пытается их понять. Наверное, именно этим настоящие люди искусства отличаются от искусственных политиков.

- Рядом со мной сидела женщина-чеченка, - рассказывает он, - у которой был детонатор со взрывателем. Я попытался подобраться поближе, чтобы узнать, каково его устройство. Отвлекал женщину разговором. Оказалось, она «Норд-Ост» еще раньше смотрела! Их специально приводили на спектакль, чтобы они могли потом в зале ориентироваться. Так вот, она сказала, что была очень тронута постановкой... Что, если бы все люди такие спектакли смотрели, не было бы зла. А потом русскими буквами написала слова мусульманской молитвы и отдала мне: мол, если прочитаешь эти строки перед смертью, попадешь в лучший мир...

Вместе с тем она знала, на что шла. Когда Васильев спросил, почему заложников редко отпускают в туалет, она ответила: «Но я же терплю!» А на вопрос Георгия, зачем, например, у него отобрали ремень, гордо заметила, что это военный трофей.

Вопреки распространенному мнению, чеченцы в зале не пили спиртное, в том числе и Бараев. Но те, кто охранял вход в фойе, судя по перегару, до театрального буфета все-таки добрались.

5. ЖЕРТВ МОГЛО БЫТЬ МЕНЬШЕ?

Спецоперации Георгий не видел — спал. Среди труппы, однако, были и те, на кого газ не подействовал. Оказывается, его воздействие очень индивидуально, и штурмовавшие сильно рисковали: невосприимчивыми к газу могли оказаться и террористы. Те, кто не спал, рассказывают, что спецназ вошел почти без выстрелов. Спящих террористов уничтожали в упор. А вот операция спасения заложников прошла не так четко. Людей выносили на улицу, клали на асфальт, потом им делали восстанавливающие уколы, но безо всякой системы: никто не отмечал, кому уколы сделали, а кому нет. Так что кому-то могло достаться по две-три дозы, а кому-то ни одной. Первые двенадцать человек, доставляемые в больницу, просто задохнулись по дороге от западания языка — даже медики растерялись. Предупреждать их заранее было нельзя, слишком велика была возможность утечки информации.

Горькая правда жизни: из зала сначала выносили тех людей, кто полегче, их можно было нести одному человеку. Разумеется, в первую очередь спасали детей и женщин. Так что помощь не успела к грузным или рослым мужчинам. Выбор судьбы…

Были случаи мародерства — некоторые спасатели ухитрялись не столько уколы потерпевшим делать, сколько проверять вместе с документами их кошельки. Разумеется, такие случаи единичны. Но картина от этого не радужнее.

Вместе с тем Георгий Васильев, как и все заложники, глубоко благодарен участникам операции, считая, что спасение шестисот человек — это уже большая удача. Учитывая то, насколько хрупка была нить, отделяющая здание «Норд-Оста» от взрыва.

- А почему его все-таки не случилось? Ведь женщины-камикадзе могли и сами принять решение...

- Судя по всему, нет. Слишком зависимы они были от мужчин, без них даже шагу лишнего не делали. И те к ним соответственно относились. Команду на взрыв, видимо, подать не успели. Или женщины не успели ее уже воспринять, газ подействовал.

ЭПИЛОГ

- Я как был против войны в Чечне, так и остаюсь таковым, - неожиданно говорит Васильев. — И поверьте, до сих пор ни от одного из заложников я не слышал проклятий в адрес всех чеченцев. Надо разделять террористов и просто людей. Вообще, если вдруг начнутся чеченские погромы, значит, террористы своей цели все-таки достигли, значит, они победили...

Не знаю, имеем ли мы право комментировать эти слова, собственно как и весь рассказ Георгия Васильева. Он сознательно уходил от многих подробностей, потому что не в них суть. Много говорил о спектакле:

- Этой постановкой, - говорит Васильев, - я хотел создать позитив. И, наверное, создал. Люди выходили после просмотра с чувством единения, гордости за свою страну... Теперь мюзикл, созданный по знаменитым каверинским «Двум капитанам» увидят и в провинции. Компания «Юкос» — финансирует гастрольный вариант спектакля. А вот из основной московской труппы уже уволены триста человек: на восстановление полного варианта «Норд-Оста» просто нет денег...  

Сергей БУРДЫГИН, Оренбург «Южный Урал», 27.11.2002 г.