Что мы знаем о Китае? Лишь то, что это самая многочисленная нация, которая с завидной настойчивостью посягает на наши земли. Китайская миграция - единственная тема, на которую более или менее часто пишут российских газетах. О процессах внутри Китая мы говорим до неприличия мало. В этом номере мы продолжаем тему, открытую редактором общественно-политического отдела "Иркутской губернии" ОЛЕГОМ ВОРОНИНЫМ в шестом номере журнала. О том, почему России бессмысленно равняться на Китай, рассуждает ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений ВИЛЯ ГЕЛЬБРАС.

ЦИФРЫ ПОВЫШАЮТ НАЧАЛЬНИКОВ

Что касается знаний о Китае, то мы не просто находимся в вакууме, мы живем в поле неправдоподобных мифов.

Первый миф: Китай - это такой экономический гигант, который способен в ближайшее время выйти на первое место в мире по экономической мощи. Да, это основа китайской пропаганды. Действительно, по стратегическим установкам, к 2030-му, самое позднее - к 2050 году Китай должен стать первой державой мира по экономической мощи. На самом деле ситуация гораздо сложнее - даже сами китайцы не знают наверняка, что они из себя представляют. Парадокс заключается в том, что во время культурной революции вся статистическая служба была напрочь уничтожена, ее пришлось создавать на пустом месте, и до сих пор в Китае нет ни методики, ни кадров, чтобы проводить серьезные исследования.

Вторая проблема заключается в том, что это все-таки административное, партийное государство, где каждый чиновник заинтересован в том, чтобы в его епархии все было отлично. Поэтому возникла поговорка - "Начальники повышают цифры, цифры повышают начальников". Дутые цифры растут как снежный ком. В январе прошлого года премьер Чжо Чжунь Дзи в пекинском институте бухгалтерского учета открытым текстом заявил: "Из-за того, что мы не имеем серьезных статистических данных, экономике грозит серьезный политический хаос". Китайские экономисты утверждают: сельское хозяйство страны - это черная дыра, никто не знает, что в ней происходит.

В ЗОЛОТОЙ КЛЕТКЕ

Миф второй: экономические реформы были теоретически обоснованны, последовательны, целеустремленны.

Ничего похожего. Концепции менялись, ибо менялись взгляды на жизнь. Вначале думали провести такую реформу, которая должна была укрепить плановую экономику. Один из китайских лидеров Чинь Юнь, которого незаслуженно мало упоминают в нашей печати, сказал: "Идеальный вариант - плановая экономика в форме золотой клетки, внутри которой будет свободно витать рыночная экономика". Такую схему китайцы выстраивали до 1984 года. В 1984 - 1989 годах произошла дикая инфляция, которая вообще не позволяла концептуально мыслить. 1989 год ознаменовался взрывом на площади Тянь Ань Мынь. Китайцы попробовали свернуть реформу. И, наконец, в 1992 году Дэн Сяо Пин озвучил вопрос: "Почему мы гонимся за планом? Все работают по плану: и капиталист, и мелкий торговец. Не с планом связан социализм! Нужно строить рыночное хозяйство, но социалистическое". Так родилась новая концепция, новое направление реформ. Если до того реформы были направлены на экономическое обустройство городов, на развитие промышленности, то с 1992 года китайцы взяли курс на экспортную ориентацию экономики. Реформы пошли совсем другим образом.

ШОК - ЭТО ПО-НАШЕМУ

Миф третий: в Китае не было шоковой терапии, которая угробила Россию.

Это неправда - китайцы тоже пережили шок, только в иной форме. Если с 1958 года всю страну приучали к тому, что коммуны - самый прямой путь к коммунизму и лучшая форма организации общества, а потом коммуны пришлось в одночасье распустить - это ли не шок?

Другой пример. В августе 2001 года Дзянь Дзы Минь заявил: нужно разрешить капиталистам вступать в партию. Что тут началось! Капиталистам разрешили не собственную партию создавать, а вступать в коммунистическую! Естественно левые стали говорить о том, что компартия перестанет быть партией рабочего класса. Социал-демократы заявили, что компартия превращается в партию государственного капитализма. Началась серьезная заваруха.

И таких ударов электрошоком китайская компартия и весь партийно-государственный аппарат пережили достаточно.

ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА. ЧТО ПЕРВИЧНО?

Миф четвертый: беда России в том, что она начала реформу с политики. А Китай начал реформу с экономики и, что еще более ценно, - с сельского хозяйства. На самом деле это не так. Просто политический расклад был иным. Китай пережил культурную революцию. В культурной революции четко обозначилось размежевание политических сил. Когда с арены ушли Мао Дзе Дун, Чжу Дэ, Чжао Энь Лай и политическая борьба вылилась на улицы, тогда физическому уничтожению стали подвергаться уже те, кто осуществлял культурную революцию. У нас такого размежевания политических сил нет и поныне.

Другая сторона. Десять миллионов китайцев были репрессированы во времена культурной революции. Вернувшись из мест не столь отдаленных, они встали во главе преобразований. Они были основательно ориентированы на глобальные перемены. Это свидетельствует о том, что политические преобразования в Китае начались раньше, чем экономические.

ПРИХВАТИЗАЦИЯ В ЗАКОНЕ

Миф пятый: в Китае не допустили огульной приватизации, растаскивания госимущества. Тоже неправда. Еще как растаскивали! И продолжают растаскивать с не меньшим успехом. В Институте исследований Госсовета правительства подсчитали, что растащили на сумму, равную шести годовым объемам ВВП. Уже многие государственные предприятия на самом деле являются собственностью их директоров. У нас приватизация прошла по закону. Можно, конечно, обсуждать, насколько адекватно этот закон отражал интересы общества и как он соответствовал развитию государства. Но он был. В Китае же приватизация произошла стихийно. Вот и вся разница.

ОТКУДА ДЕНЬГИ?

Миф шестой: Китаю удалось привлечь колоссальные иностранные инвестиции, в то время как российский капитал утекает за границу. Да, вложения в китайскую экономику огромны. Но отток капитала из КНР, по расчетам Всемирного банка и китайских специалистов, в иные годы превышает приток. Понятно, что предприниматель, признанный политически допустимой фигурой только три года назад, все свои деньги стремится вывезти из страны. Что касается инвестиций, то львиная их доля - это капитал китайской ойкумены, граждан, покинувших Поднебесную сто - сто пятьдесят лет назад и переварившихся в рыночной экономике. У нас нет такой зарубежной (неважно, русской или нерусской) диаспоры, которая могла бы принести в Россию адекватные капиталы. Сейчас, правда, ситуация меняется. Теперь основной капитал в Китай пытаются ввести транснациональные корпорации. Но это уже совсем другая история.

РОССИЯ НЕ КИТАЙ

Почему мы не смогли пойти по пути Китая? Прежде всего потому, что у нас не было культурной революции. Не было жесткого размежевания политических сил на протяжении десяти лет. Не было массовых репрессий в канун реформ. Тридцать миллионов китайцев, освободившихся из лагерей после культурной революции, ринулись в города - то был большой потенциал. Гигантские средства были потрачены на создание так называемой третьей линии обороны. Были построены триста новых городов, предприятия промышленности, исследовательские центры и так далее. В России такие резкие повороты невозможны.

Чем же нас привлекает Китай? Высокими темпами экономического развития. А иначе Китаю нельзя. В трудоспособный возраст ежегодно входит 14 миллионов китайцев. Сейчас этот показатель снижается до 10 миллионов. Всем им нужны рабочие места. Китайская деревня испытывает дефицит в двух ресурсах: пашне и пресной воде, но не в работниках. Сегодня около 30 процентов деревенского населения в Китае безработные. Значит, страна должна всеми силами создавать рабочие места. По подсчетам экономистов, четырехпроцентный (а по некоторым оценкам, шестипроцентный) экономический рост способен лишь обеспечить достигнутый уровень жизни и занятость населения. Для того чтобы наращивать капитал, страна должна идти вперед еще более быстрыми темпами. Поэтому во всех китайских руководящих указаниях значится: во что бы то ни стало держать ежегодно 8-9 процентов роста. Я убежден, что эти цифры завышены на треть, но по международным меркам даже б процентов в год - это очень неплохой результат.

ОСНОВА РОСТА

За счет чего КНР удалось добиться такого роста? За последние 22 года на производство пришло 300 миллионов китайцев. Можно сказать, две России в полном составе встали к станку. У нас такого ресурса нет, не было и не будет. Так что с этой точки зрения нам равняться на Китай нет никакого смысла. Второе обстоятельство - перевод людей из одних отраслей, менее эффективных, в другие, более эффективные, отрасли. В сельском хозяйстве Китая было занято 70 процентов, сейчас 50. Двадцать процентов рабочей силы перешло в более производительную несельскохозяйственную сферу. Это прирост не только абсолютных объемов, но и эффективности производства.

Следующее обстоятельство - капиталовложения. Говорят, восточные люди склонны делать сбережения. На самом деле такой склонности нет, просто население поставлено в определенные условия. Во-первых, за все нужно платить. В Китае социальное гособеспечение распространяется только на государственных рабочих и служащих, на предприятия с численностью рабочих 6олее 50 человек. Гособеспечение - это пенсия и медицинское обслуживание главы семьи, а также возмещение пятидесяти процентов стоимости медицинского обслуживания для членов семьи, миллионов работающих только 100 миллионов китайцев пользуются этими привилегиями. Остальные должны волей-неволей накапливать деньги, особенно на обучение детей. Кроме того, приходится копить на медицинское обслуживание. И, увы, в связи с программой планирования рождаемости, - на старость.

Люди копили и продолжают во многом отказывая себе. В этом кроется одна из причин дефляции, которая в последнее время поразила Китай. С началом массовых увольнений китайцы стали рассматривать банковские депозиты как спасательный круг, это стало нормой общественного сознания. Естественно, эти деньги шли на капиталовложения.

В чем трагизм сегодняшней ситуации? В середине реформы китайцы решили отказаться от бюджетных ассигнований на экономическое строительство и банковского кредитования. Они считали кредитование через банки той рыночной мерой, которая заставит всю государственную промышленность работать более эффективно. Однако директора, пятьдесят лет получавшие деньги от государства, ни разу не задумались о том, что кредиты нужно возвращать. Кроме этого, число некредитоспособных государственных предприятий растет чудовищными темпами. Долги поразили всю финансовую систему Китая. В прошлом году Ду Чжунь Цзы заявил: "Если мы не выкрутимся из сложившегося положения, ситуация в КНР будет в сто раз хуже, чем в России в 1998 году".

Теперь в КНР началась борьба с плохими кредитами. Пока Поднебесную выручает то, что львиная доля банковских средств - это сбережения населения, которое не хочет забирать эти деньги, которое не подвержено панике.

Следующий фактор - это вложения иностранного капитала. Но здесь у Китая возникла новая проблема. Когда инвесторы решали, вкладывать в Китай деньги или нет, они думали о том, что мировой рынок уже поделен. Однако рынок КНР с миллиардным населением - это лакомый кусок, за который стоит бороться. В самом деле, правдами и неправдами иностранный капитал стал производить продукцию на внутренний рынок Китая. И сейчас в целом ряде отраслей иностранный капитал производит основную долю всех товаров, попадающих на рынок. Иностранный капитал вытесняет свой, родной. При равном налогообложении предприятия с иностранным капиталом превосходят национальные за счет современного оборудования, серьезного менеджмента и жесткой дисциплины.

Кое-что положительное в китайском опыте, конечно, есть. Кое-что, о чем нам нужно было бы всерьез подумать. Например, был в КНР период инфляции, по китайским масштабам, довольно большой. Что сделали китайцы для того, чтобы удержать деньги на счетах? Помимо обычного процента, ввели компенсационный процент, равный темпам инфляции. Народ успокоился - деньги лежат в банках.

ИДТИ ВОВНЕ

Новая стратегия Китая - стратегия прорыва, или стратегия идти вовне. Суть ее заключается в том, чтобы вывести на рынок собственные транснациональные компании и начать систематическое вытеснение с мировой арены 500 крупнейших транснациональных корпораций, капитал которых порою превышает национальные богатства нескольких стран вместе взятых. Задачка неординарная. Во-первых, из-за узости внутреннего рынка. Ведь из 1,3 миллиарда человек большая часть, особенно крестьянство, неплатежеспособна. Если крестьянин имеет меньше доллара в день, то крупным покупателем он быть не может. Во-вторых, из-за недостаточности сырья. В этой связи китайцы объявили Россию одним из наиболее перспективных поставщиков сырья. В-третьих, Китаю остро требуются научно-технические достижения, потому что наука абсолютно не развита. Китай любыми способами будет привлекать все новейшие разработки.

Все это имеет для России гораздо более серьезное значение, чем увлечение китайскими реформами. Ведь при известных обстоятельствах китайцы могут оставить не у дел всю нашу легкую и пищевую промышленность. Сейчас избыточные мощности китайской промышленности составляют треть всех производственных мощностей. Возникает вопрос: есть ли смысл налаживать легкую и пищевую промышленность в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, если ее можно смести с лица земли в два счета. Такой сценарий вполне возможен в условиях отсутствия собственной стратегии и тактики, анализа происходящих в Китае событий. До тех пор пока мы не будем отдавать себе отчет в том, что рядом с нами - крупнейшая держава мира, мы не сможем определиться с нашими собственными действиями.

СТАРЫЙ НОВЫЙ СОСЕД

Сейчас Россия оказалась в совершенно новой исторической обстановке. Впервые ее народ стал малым народом. Если наш китайский сосед не очень удачно повернется, мы будем испытывать не очень приятные ощущения. Сегодня мы стали понимать, каково было прибалтам, болгарам, полякам и венграм ощущать рядом с собой такую махину, как СССР.

В отношении Китая мы начинаем действовать как малая нация. К примеру, в совместном документе с Шанхайской организацией сотрудничества мы впервые признали, что жизненные интересы Китая распространяются на довольно большую территорию стран СНГ.

Вызывают недоумение некоторые положения договора о дружбе и сотрудничестве между Китаем и Россией. Например, по договору Китай не имеет к России территориальных претензий и неурегулированные пограничные вопросы "будут решены". Это заявление звучало и двадцать, и тридцать лет назад. Тем не менее мы ни на шаг не продвинулись в решении спорных пограничных вопросов. А у китайцев в это время работает установка: Россия отхватила у Китая полтора миллиона квадратных километров земли. Школьные учебники достаточно обстоятельно описывают эту тему. А недавно на китайском сайте было выставлено обоснование уже на 8 миллионов 30 тысяч квадратных километров - это вся Сибирь и Урал включительно. При этом только единожды посол России Киреев высказал китайцам свое "фи". Китайцы не ответили и продолжают делать свое дело.

В этом же договоре вдруг появилась любопытная запись, согласно которой обе стороны берутся бороться против использования сопредельных территорий для нелегального выезда в третьи страны. Соль в том, что китайскую территорию россияне не используют для выезда в третьи страны. А вот территорию России китайцы используют! Значит, этим договором мы допускаем работу китайских спецслужб на своей территории. В этом можно усмотреть желание России ладить, пусть даже беспринципно, с великим соседом.  

Татьяна ЛУКАНКИНА, Ангарск. Журнал "Иркутская губерния", № 1, январь 2003 г.