Мостовой Петр Петрович, родился в 1950 году в Ростове-на-Дону в семье научных работников. Получил математическое, философское и экономическое образование в Ростовском государственном университете. Более 10-ти лет проработал в Лаборатории системного анализа Ростовского государственного университета. В 1991 г. переехал в Москву. Работал в Министерстве тяжелого машиностроения.

Возглавлял исследовательский центр "Соупекс", который занимался вопросами реструктурирования предприятий, потом — в Верховном Совете РФ, принимал участие в разработке российского закона о приватизации. В 1992 г. назначен заместителем председателя Госкомимущества. До 15 ноября 1997 г. работал председателем Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению, после чего был отправлен в отставку из-за скандала с получением (совместно с Анатолием Чубайсом) крупного гонорара за неизданную книгу "История российской приватизации". В 1997-1999 — первый вице-президент акционерной компании "Алмазы России - Саха" (АЛРОСА). В настоящий момент - Председатель Совета Общероссийской Общественной Организации "Круглый стол бизнеса России".

— Петр Петрович, для многих вы известны своим неординарным мнением по важным экономическим вопросам. Сейчас фамилия Мостовой упоминается в связи с тем, что у вас нетрадиционный взгляд на взаимоотношения государства и налогоплательщиков. Итак, в чем вы не согласны с существующей ныне системой?

— То, что я скажу вам сейчас, никто вслух ранее не говорил. Не принято было. А я скажу, поскольку искренне считаю, что прав. Долгое время у нас считалось и поныне считается, что следует принуждать к уплате налогов. А правильно ли это? Если мне не изменяет память, то где-то в середине девяностых логика рассуждений, сводилась к следующему. Поскольку должник не может расплатиться со всеми сразу, то нужно было сделать выбор, с кем он должен расплачиваться в первую очередь? И принято было такое решение: дескать, как ни рассуждай, а на первом месте должно быть государство. И в текущих платежах, и в условиях картотеки, то есть когда накопилась значительно просроченная задолженность, обязан действовать один и тот же принцип. Вот такая порочная идея, которой потом, естественно, стали искать более фундаментальное обоснование. Конституционный суд принял такое решение: сумма налога, которую обязан платить налогоплательщик, не является его собственностью! Это якобы собственность государства, кем-то (то есть налогоплательщиком) незаконно удерживаемая. А это, по-моему, в корне неправильно.

— Петр Петрович, в таком случае, как именно следует опровергнуть уже давно сформировавшееся в наших умах мнение, которое ко всему подкрепленное решением Конституционного суда?

— Все вывернуто наизнанку. Ведь природа налоговой суммы такая же, как и любого другого дохода. Это, конечно же, собственность! Но собственность налогоплательщика! У него есть обязательства перед государством, как есть обязательства перед многими другими. С кем расплачиваться раньше, а с кем расплачиваться позже — вопрос экономической целесообразности. Поскольку кому-то необходимо производить продукцию, то ему же в первую очередь нужно расплачиваться со своими поставщиками. А как же государство? Для него денег не остается? Однако, если производитель не рассчитается с поставщиком, то он вообще вынужден будет прекратить свою деятельность, а тогда государство и подавно ничего не получит от него.

Тогда я был единственным оппонентом точки зрения, что налоги — это собственность государства и что именно ему следует в первую очередь платить. В новой редакции закона о банкротстве мы сделали поистине революционный шаг: мы уравняли в правах государство и коммерческих кредиторов. Несложный анализ подводит нас к тому, что, вообще-то говоря, налоги регулярно выплачиваются тогда, когда они находятся в точке баланса интересов, а это между прочим, есть составная часть того, что мы называем общественным договором.

—Петр Петрович, а что нужно сделать, чтобы такой баланс возник? Думаю, что в конечном счете в этом заинтересованы многие, если не все.

— Как ни крути, а все сводится к тому, что государство за твои деньги, то есть деньги налогоплательщика, должно обеспечивать ему же нормальные условия существования. Чтобы понять это, я вновь вернусь к середине девяностых годов. Деятельность тогдашних сколько-нибудь успешных фирм была устроена очень просто. Они имели все свое: свое производство, свой банк, свою службу безопасности. Они были вынуждены обеспечивать сами себе условия нормальной жизнедеятельности. Вплоть до охраняемых поселков — по крайней мере для старшего и высшего персонала. Свое здравоохранение — или во всяком случае платное здравоохранение. Кстати, и платные школы стали появляться тогда под давлением неудовлетворенного спроса. А все потому, что государственное здравоохранение не давало должного здравоохранения, как государственное образование не давало должного образования.

Пришлось все создавать за свои деньги. Даже свою полицию. Это, безусловно, тупиковый путь, потому что на частной полиции безопасность для общества не создашь. Тут однозначно функция государства. Но как рассуждает в этом случае налогоплательщик? Мне, моей семье, моей фирме, моим работникам не обеспечиваете безопасность? Тогда зачем я буду вам платить? И не платит.

Еще одна сторона проблемы. Налоги не должны быть разрушительными для бизнеса. Бизнес в основном должен быть настолько доходен, чтобы полученных доходов всегда хватало для самоподдержания, поскольку бизнес должен развиваться. Если что-то после этого останется, то лишь тогда государство может на что-то претендовать. Торговля между государством и налогоплательщиком может протекать только в этом русле. Точно так же мы должны подходить не только к бизнесу, но и к гражданину. Где бы он ни работал, он вправе рассчитывать на то, что он прокормит семью, что у этой семьи должна быть крыша над головой. Вправе рассчитывать на то, что его дети будут учиться, лечиться. Все это должно быть на первом месте у человека. Если что-то останется, то тогда он может и с государством разговаривать. И не иначе как: "А что ты, государство, предложишь мне за мои деньги? А устраивает ли это меня?" И если не устраивает, то он вправе не платить.

— Только в этом случае, при качественно новых взаимоотношениях государства и налогоплательщиков, вы видите выход из кризиса?

— Конечно. В противном случае никаких перспектив нет. И я вам сейчас скажу, куда мы идем. Это несложно понять. Например, как устроен наш рынок труда? В сфере обслуживания 80 процентов всех занятых не имеют оформленных трудовых договоров. Значит, они либо вообще не являются налогоплательщиками, либо платят какую-то мелочь. Причем очень часто они числятся в одном месте, а в другом — работают и зарабатывают. А там, где числятся, там не зарабатывают. Оттуда где они числятся, поступает официальная информация, что он заработал три копейки. С такой суммы, естественно, не может быть никаких налогов. А в том месте, где он на самом деле зарабатывает, увы, нет никаких трудовых отношений. Об этом налоговая инспекция никогда ничего не узнает. Если и узнает, то случайно. Но никаких печальных последствий для работающего не будет. Они возможны лишь для работодателя. А работодатель идет на риск.

Вслух такое никто не проговаривает, но люди и организации все равно строят свою деятельность по такому принципу. Даже в таких организациях, где, строго говоря, не может быть нелегальных трудовых отношений. В таком случае зарплата состоит из двух или трех частей. Одна зарплата - это зарплата. Ее включают в налоговую отчетность. Другая же часть - это вроде не зарплата. Это что-то другое. Это страховка, это кредит или еще что-нибудь такое. Но все это не является объектом налогообложения на полном законном основании. А еще бывает и третья часть, которую в конверте доплачивают. Наличными. Соответственно, размеры налогового бремени работодателя и самого работника приводятся, таким образом, к тому размеру, который они всегда готовы заплатить. На и подавись!

— В таком случае государство никогда не будет получать налоги?

— Государство их будет получать, но при определенных условиях. Во-первых, когда осознает свою зависимость: не налогоплательщик для государства, а государство для налогоплательщика. Государство зависит от него! И должно удовлетворять его потребности. Потребность в безопасности, в социальной защите для тех, кто в них действительно нуждается. Безопасность — вещь широкая. Туда входит и понятие национальной безопасности и другие вещи. И качество всего этого должно соответствовать тому, что может ожидать налогоплательщик.

Пока что это очень маленьким количеством людей осмыслено. Поэтому, грубо говоря, там, где должны идти переговоры между обществом и государством именно о том, в чем же он состоит, этот общественный договор, в части, касающейся налогов, там про другое разговаривают. Или по крайней мере одни все-таки про это, а другие — про другое. А место этих разговоров известное. Это парламент — то место, где прежде всего бюджет утверждается, то есть сумма государственных расходов. И ставки налогов там же утверждаются. Именно там, на той площадке, и должны идти переговоры. Де факто получается не совсем так.

— Значит, государство должно зависеть от налогоплательщиков? Иного принципа не может быть?

— Совершенно верно! Поскольку наше сегодняшнее государство от нас с вами не зависит, то и мы не должны быть налогоплательщиками. Ими должны быть те, кто в состоянии принудить государство зависеть от себя. И вообще, если говорить о налоговой реформе, то нельзя оставаться только в сфере налогов. Обязательно туда будет втянута вся система отношений между налогоплательщиками и государством. Если ставить перед собой цель расширить круг налогоплательщиков, то оборотной стороной этой цели неизбежно станет создание институтов принуждения со стороны этого широкого круга налогоплательщиков, направленных на государство. Ведь демократия — это и есть тот самый инструмент, с помощью которого народ осуществляет принуждение по отношению к своей власти. Поскольку у нас этот инструмент не действует, то у нас не будет налоговой реформы, не будет расширения круга налогоплательщиков.

Вот такой пример. В России манипулятивность выборов постоянно возрастает. Мнение отдельного избирателя или даже группы избирателей влияет на результаты выборов все меньше и меньше. Результаты выборов теперь зависят только от самой власти, то есть для власти это способ самовоспроизводства от тех же самых налогоплательщиков, которые одновременно и избиратели. Чего нам не хватает? Не хватает того механизма, который в любом бюрократическом государстве существует. Он называется политическая партия. Политическая партия — это и есть способ сформировать ту группу налогоплательщиков, которая остро нуждается в том, чтобы подчинить себе государство. Но у нас-то нет политических партий! Все ублюдочные какие-то, извините. Один раз некий способный человек создал "партию нового типа", и теперь, кроме этой модели политической организации, мы больше никакой модели не имеем. Зато все время ее воспроизводим. И никакой разницы между КПРФ, "Единой Россией" и Союзом правых сил я сегодня не вижу, как между институтами политическими по своему устройству одинаковыми. Поэтому они никаких избирателей и налогоплательщиков не представляют. И ничего сделать не смогут. Одним ничего сделать не дают. Другие же делают то, что им прикажут. В этом случае принуждения со стороны избирателей вверх, в сторону власти, никто не передает и не может передавать по природе своей. Ведь это передаточный механизм сверху вниз, а не наоборот. Точно так же, как КПСС при старом режиме. Поэтому налоговая реформа - это реформа всей системы взаимоотношений между гражданином и государством.

* * *

Материал подготовлен при содействии Клуба региональной журналистики "Из первых уст".  

Александр СТАВРИЕЦКИЙ, Тамбов. Еженедельная газета "Гала-клуб", 14.05.03 г. № 20(150)