Если где и началась реальная реформа, так это в электроэнергетике. Корреспонденту "Деловой Репутации" удалось пообщаться с одним из главных идеологов преобразований, руководителем РАО "Единая энергетическая система России" Анатолием Чубайсом.

Две пятерки Чубайса

Анатолий Борисович Чубайс - настоящий профессионал. Причем не только в деле управления естественными монополиями. Еще одно его известное увлечение - пиар.

- Я хотел вам рассказать про то, что такое сегодня РАО ЕЭС, про то, что мы прошли за пять лет. Пять лет назад, в апреле девяносто восьмого года, ваш покорный слуга и вся наша команда пришла в компанию. Сейчас находимся в ключевой точке перехода, когда мы вырабатываем суть нашей стратегии на следующие пять лет.

- Символичные цифры…

- Да, у нас в РАО даже есть такая секретная программа "5+5". Она про пять лет позади и про наше будущее. В общем, я со свойственной мне скромностью, думаю, все происходящее в РАО ЕЭС, концентрирует в себе суть тех преобразований, которые происходят во многих секторах экономики России.

- Если продолжить разговор на языке символов, с чего бы вы начали сочинение на тему: "РАО ЕЭС сегодня"?

- РАО ЕЭС сегодня - это, прежде всего, 70 % всей электрической генерации, которая есть в стране. Достаточно дорогая компания по цене бизнеса, 5,8 миллиарда долларов - наша текущая рыночная цена. Объем продаж, базовый параметр для любой компании, в прошлом году превысил 17 миллиардов долларов. Но есть один показатель, по которому нам нет равных не только в России, но и в мире в целом - количество занятых. У нас 632 тысячи работающих. Выражаясь интеллигентно, это абсолютный беспредел. Совершенно очевидно, что подобных параметров в современном бизнесе просто нет. И этот параметр по мере продвижения реформ компании вперед будет существенно меняться.

- РАО ЕЭС пять лет назад и сегодня - с чего надо начинать сравнение?

- Безусловно, с финансовых показателей. Чистая прибыль - то, с чего мы начинали в 98-ом году, - была минус 18 миллиардов долларов. Чистая прибыль 2001 года - плюс 1,3 миллиарда долларов. Я говорю о показателях позапрошлого года, поскольку по 2002-му у нас еще нет завершенного аудита по международным финансовым стандартам. В 98-м году нам платили 17 % деньгами, остальное - валенками, матрасами, компьютерами, пшеном, кукурузой или ничем. В 98-м году в РАО ЕЭС и вокруг РАО ЕЭС объем черных денежных годовых потоков составлял 7,5 миллиарда долларов. Из этой суммы, как я предполагаю, примерно половина попадала в личные карманы тех, кто находился снаружи, да и внутри компании. В 2002 году - 102 % оплаты "живыми" деньгами.

Я очень хорошо помню, как в 99-м году крупнейшие генералы-угольщики - наши поставщики - потребовали жесткого разговора со мной. Когда я их собрал, то главное требование, которое они мне предъявили, было таким: "Невозможно продолжать работать в нынешней ситуации. Мы требуем от вас увеличить долю оплаты "живыми" деньгами с нынешних 10 % до 15 %". На мой вопрос, а почему, собственно, до 15 %, был ответ: "Да потому, что у нас доля зарплаты в себестоимости не менее 15 %, и мы хотя бы сможем этими деньгами выплачивать заработную плату".

- Вы упомянули о поставщиках-угольщиках. В свое время вы несколько лет были председателем угольной правительственной комиссии. Ваша оценка сегодняшнего состояния этой промышленности?

- У нас с вами на глазах за последние три-четыре года в угольной отрасли произошел переворот. Уголь превратился в нормальный бизнес в результате того, что там исчез бартер и схема: "поставишь десять тысяч тон?" - "поставлю", - "почем?" - "да не важно почем. Доллар с тонны - налево". В уголь пошел крупный бизнес. Сегодня в стране осталось только две государственные компании. Все остальное попало в руки крупного бизнеса. Как результат: объем добычи превзошел показатели 91-го года, производительность труда вышла на параметры, не сопоставимые с лучшими советскими временами. В отрасли статистика по аварийности и травматизму: на тысячи тонн добычи - один погибший. Так вот этот параметр по стране в целом сократился в два раза. В отрасль пошли реальные инвестиции, начался рост добычи. Старт этому процессу дали две базовые причины - "антинародная реформа угольной отрасли по рецептам западных империалистов международного валютного фонда и международного валютного банка" и "расчищенный финансовый поток от энергетиков".

Сегодня в угольной промышленности нормальный бизнес. Крупнейшие российские компании пришли туда. Это один из побочных эффектов того, что произошло в нашей компании.

- Как бы вы озвучили итог первой пятерки в программе "5+5"?

- Мы считаем, что за прошедшие пять лет полностью выполнен весь цикл антикризисного менеджмента РАО "ЕЭС России". Практически вся энергетика страны вышла из состояния глубокого кризиса и стала нормальным бизнесом. Нормальный бизнес - это когда ты производишь свою продукцию и ее оплачивают. Оплаченные средства ты используешь для того, чтобы заплатить налоги, зарплату рабочим, за поставку сырья и материалов, нас нет сегодня неурегулированных долгов бюджету и Газпрому, практически нет неурегулированных долгов атомщикам.

- "Бюджетные" заслуги отмечены правительством?

- На каждой моей встрече с министром по налогам и сборам он долго жмет руку и говорит спасибо. Я ему каждый раз говорю: "Ну поблагодари хоть раз по телевизору, скажи спасибо. "Да, да, обязательно поблагодарю", - говорит он и в следующий раз повторяется то же самое.

- Федеральное правительство и региональные власти регулируют рост тарифов, в том числе и на электроэнергию, через деятельность энергетических комиссий. Как вы это оцениваете?

- Хочется отметить, что качество и профессионализм работы по тарифообразованию на региональном уровне в последние три года существенно выросли. Хотя губернаторы и РЭКи остаются между двух огней. С одной стороны, мы атакуем всеми способами, доказывая, что нужно повышать тарифы. С другой - естественно, его атакуют крупные потребители, которые тоже не спят. Плюс население, которое избирает власть. Плюс яркая история с одним из лучших губернаторов современности - Евгением Наздратенко, который в течение трех лет своих трудящихся подвигал к тому, чтобы они зимой обед на костре готовили. Закончилось это тем, чем и должно было закончиться. Обратите внимание, что ни в нынешнюю зиму, ни в прошлую не было слышно о Приморье. Включите телевизор, газету прочтите - нет его. Почему нет? Потому что все в порядке. Есть нормальный внятный парень, который принял очень тяжелое решение по повышению тарифов. Это сильно не понравилось трудящимся. Но ситуация в "ДальЭнерго" восстановлена. Запасы угля - 100 % всю зиму. Это для губернаторов хорошая контрольная работа, сеанс обучения. Они вообще внятные ребята, очень хорошо понимают, где всерьез, а где "ля-ля". Тарифы - это всерьез. Именно поэтому тарифное регулирование в целом на уровне РЭКов и губернаторов осуществляется профессионалами. К сожалению, на федеральном и правительственном уровне на порядок менее профессионально, чем на уровне регионов.

Электроденежный поток

- Описанная вами картина успехов РАО ЕЭС вдохновляет. Если все так хорошо, зачем же тогда реформа?

- Дело в том, что восстановленный нами бизнес все равно обладает родимыми пятнами социализма. Все эти проблемы преодолены уже во всех отраслях экономики, кроме энергетики. Это ценообразование, не имеющее никакого отношения к рынку. Оно устанавливается государством по самому уродливому из всех возможных принципов - "издержки плюс". Журналисты справедливо называют его "затратным ценообразованием". Именно принцип "издержки плюс" является лучшим стимулом увеличения затрат.

- В чем суть этого родимого пятна?

- В определении объема производства, не исходя из ситуации со спросом, а исходя из плановых заданий. Эти задания я лично раздаю своим подчиненным ежеквартально и ежемесячно.

Если же говорить более общо, то мы видим полное отсутствие рынка, все атрибуты традиционной советской экономики, убивающей любой стимул к экономии, повышению эффективности. Мы видим, что все базовые свойства, которым нас учили политэкономы социализма, присущи нашей электроэнергетике. Почему? Потому что так создана ее структура. Если вы живете в Ижевске, вы будете покупать электроэнергию в "Удмуртэнерго" и больше нигде. Сама конструкция вертикально-интегрированных компаний, охватывающих территорию и полностью железобетонно закрепляющих потребителя к производителю, - это и есть то убожество, которое мы унаследовали с советских времен. А если у потребителя нет выбора, значит никуда он не денется. Не выберет ни другой тариф, ни другое качество. Все равно придет в "Удмуртэнерго" и подпишет свой контракт. Это касается любых физических лиц, любых юридических лиц, это касается всех. Вся страна закреплена по энергосистемам. Ни конкуренции, ни стимулов к эффективности не существует.

Безусловно, можно развивать успехи, достигнутые РАО, но я говорю о проблемах другого уровня залегания - о фундаменте всей энергетической отрасли, об основе, на которой она выстроена.

- В общих чертах как вам видится содержание реформы?

- Все очень просто. Традиционно считалось, что энергетика - это естественная монополия, которую трогать нельзя. Но еще лет 10-15 назад абсолютное большинство серьезных ученых, энергетиков и экономистов сформулировали другую конструкцию, суть которой в том, что внутри энергетики есть конкурентные секторы, а есть монопольные. Генерация и сбыт энергии - конкурентные секторы, где предприятия вполне могут конкурировать друг с другом. Чтобы получить реальный эффект, здесь нужно устанавливать рыночные правила. А есть часть энергетики, которая действительно относится к монопольному сектору - передача электроэнергии, распределение, оперативно-диспетчерское управление. Это реальные естественные монополии, и эта сфера реформированию не подлежит.

Пятна на солнце

- Чтобы реформа прошла, нужно не только считать ее своей задачей, но и убедить всех остальных?

- Со свойственной нам сдержанностью, аккуратностью и неторопливостью мы о реформе заявили на всю страну. Было это в апреле 2000 года, ровно три года назад. И были уверены, что раздастся гром оваций, все скажут: "Ну наконец-то мы так долго этого ждали, ребята дозрели, классно, вперед, модернизируем энергетику". В жизни оказалось меньше оптимизма. На момент объявления нашей инициативы по реформе солнце РАО ЕЭС оказалось окружено мрачными тучами, количество которых, как минимум, равно семи.

- И что это за мистические тучи?

- Первая - консервативные энергетики. Люди, которые отработали 30, 40, 50 лет в отрасли, и ученые-практики просто в силу исторических причин и опыта, собственной жизни не всегда способны вдруг принять мысль о том, что этот мост нужно строить не вдоль, а поперек реки. Сопротивление этой группы было значимым. Вторая - мощный нерушимый союз свободных губернаторов и мэров. Его возглавлял мэр Москвы при поддержке влиятельнейших президентов республик. Они сказали свое твердое нет "антинародным" планам реформаторов. Третьей тучей стала значительная часть иностранных миноритарных акционеров, которая категорически отказалась поддерживать реформу. Это было, честно говоря, нашей ошибкой, мы не ожидали этого. Четвертая - ключевые политические фракции в Госдуме. Считайте, почти все. Пятая - хорошая такая, сплоченная группа высших государственных чиновников во главе с одним из советников президента и одним из заместителей министров энергетики, которые плотно включились в процесс. Шестая - большинство сенаторов в Совете Федерации. Седьмая - влиятельные олигархические группировки, одна их которых приняла на себя решение остановить реформу во что бы то ни стало. Собственно, именно поэтому процесс оказался более бодрым и интенсивным, чем предполагалось, потребовал не года, а трех лет. Завершился он 1 апреля этого года, в день дураков, когда закон об электроэнергетике вступил в силу.

- Вам удалось переиграть всех своих противников?

- Я проанализировал итог. На сегодняшний день осталось полторы группы противников, самых стойких. Собственно, полностью живой один - замминистра энергетики. Правда, лишен всех полномочий. Но он молодец, уважаю. Еще половина - остатки большой интенсивной группы: Зюганов ("лучший друг - он навсегда") и Явлинский. Сейчас они - устойчивое меньшинство. С ними все в порядке, можно рассчитывать и на дальнейшую позицию.

- На сегодняшний день в деле реформирования тоже можно подводить какие-то итоги?

- Да. Реформа принята, законы подписаны президентом, все встало на свои места. Но что более интересно и отчасти не замечено, это то, что за последние полгода, пока все эти страсти кипели вокруг законов, появилось принципиально новое явление. Российский бизнес пошел в российскую энергетику. Причем пошел всерьез, по-взрослому. Вот некоторые параметры: за эти шесть месяцев около 10 % акций РАО ЕЭС перешли в руки новых хозяев, что потребовало вложений в размере примерно 700 миллионов долларов только в головную компанию. В дочерних компаниях вложено за тот же период около 800 миллионов долларов.

В результате капитализация компании выросла более чем на 70 % за шесть месяцев. Это на фоне роста всего российского рынка ценных бумаг, объем которого также чуть-чуть увеличился за это время. Я считаю, что это не менее важно, чем факт принятия решения, так как доказывает, что российский бизнес принял идеологию реформы энергетики, включая неизбежную конкуренцию в будущем. Бизнес полгода назад понял, что реформа удастся. И не просто понял, а проголосовал деньгами: 1,5 миллиарда долларов - это весьма серьезное голосование.

- Западный бизнес тоже отдал вам свои голоса?

- К сожалению, нет. Все наши западные акционеры - это миноритарии, это "портфельщики". Те, кто, просыпаясь, смотрит биржевой сайт: "Почем с утра акции?", - и смотрит вечером. Это очень почетное занятие, важное. Но к развитию энергетики оно имеет отдаленное отношение. Крупные западные энергетические компании очень внимательно изучающие ситуацию, на сегодня не вложили ни одного рубля. Это означает, что пока боятся.

- Кого это должно беспокоить: РАО, российский бизнес или западные компании?

- Я понимаю, идти всерьез с серьезными деньгами к нам до того, как пошел российский бизнес, - слишком рискованно. Но вот теперь, когда уже российский бизнес пошел, считайте, что счетчик включен. Дальше цена будет только расти. Можете отложить на год, можете на три - придете все равно. Только цена будет в полтора, в два раза больше и вы заплатите эту цену". Сейчас западные компании находятся в таком нервном состоянии. Хотя, надо отдать им должное, держатся, никто не дрогнул и не пришел.

Прощай, Чубайс?

- Бизнес пришел. Законы приняты. Что будет дальше?

- Дальше будет происходить сама реформа. В ходе ее нам предстоит в каждой энергосистеме провести несколько собраний акционеров. Нам предстоит принять сотни корпоративных решений, направленных на интеграцию бизнеса по сетям после разделения энергосистем. Нам предстоит принять десятки корпоративных решений по созданию того, что мы называем оптово-генерирующей компанией. Нам предстоит сложнейшее решение, ориентированное на создание коммерческой инфраструктуры рынка, то есть будущей биржи электроэнергии. Нам предстоит создать технические инфраструктуры рынка, включая все системы измерения, учета качества электроэнергии, их компьютерную базу, обучить тысячи специалистов. Предстоит создать сначала экспериментальный рынок, затем провести региональные рыночные эксперименты, затем либерализовать весь рынок и выполнить еще две сотни не менее важных задач.

- Что в конце всех реформаторских решений?

- Все вышеописанное должно триумфально завершиться ликвидации РАО ЕЭС в 2006 году в соответствии с нашими планами. Лето 2006 года - это точка готовности к двум главным событиям. Событие номер один - реорганизация РАО ЕЭС через разделение: компания перестает существовать в нынешнем виде. Событие номер два - это, собственно, запуск либерализованного рынка. Полный триумф рынка либерализма и демократии в российской энергетике. И одновременно с этим решение одной из главных проблем российского народа - избавление от Чубайса.  

Александр ВАЛОВ (псевдоним - Алексей ВОСТРИКОВ), Ижевск. "Деловая репутация", №20 от 27 мая 2003 года.