Мое детство прошло в сибирском селе, где жило много поволжских немцев, перемещенных во время войны в Сибирь из Камышина. Они отличались от русских соседей тем, что их дома и дворы выглядели гораздо более ухоженными. В доме всегда чистота и порядок. В огородах росли не только картошка и огурцы, но и диковинная для остальных односельчан садовая клубника, а еще яблони с мелкими плодами. Для меня было загадкой, почему немцам, находящимся в тех же самых условиях, что и другие, удается жить лучше остальных. Разгадку нашла в том, что главы немецких семейств не были замечены в пьянстве, в дикой степени присущем русским мужчинам. А еще пришла к выводу, что приверженность к аккуратности и порядку у немцев заложена в генах.

НАМ НАДО ПОБОРОТЬ КОМПЛЕКС СОБСТВЕННОЙ НЕПОЛНОЦЕННОСТИ

Поводом вспомнить об этом послужил доклад научного руководителя Высшей школы экономики Евгения Ясина, имеющий название "Модернизация экономики и система ценностей". Презентация нового научного труда профессора Ясина прошла на заседании второго форума клуба региональной журналистики "Из первых уст".

По мнению ученого, уровень экономического развития любой страны во многом зависит от структуры общества и его исторического пути, от того, какие обычаи и традиции в нем сложились, каковы особенности национальной культуры, какие морально-нравственные ценности выбраны в качестве приоритетных.

- Мы в процессе проведения экономической реформы уперлись в то, что не зависит от усилий правительства, и в то, что нельзя объяснить злонамеренностью каких-то конкретных людей, - говорит Евгений Григорьевич. - Большую роль играет система сложившихся ценностей. Ценности - это некие ограничения, которыми мы руководствуемся, когда выбираем или принимаем какие-то решения или способ поведения. К примеру, у нас ценится такое качество, как нежелание толкаться локтями, быть выскочкой, карьеристом. По сути, у нас долгое время культивировалось то, что мотивировано ленью, нелюбопытством, нежеланием предпринимать какие-то действия. Внедрившиеся в жизнь в результате реформ новые понятия, такие как свободное предпринимательство, начинают влиять на шкалу ценностей и менять отношение людей к различным вещам.

Сегодня наша экономика напоминает мне микрорайон Москвы, по которому пролегает улица Наметкина. На ней расположен современный высотный офис "Газпрома", а вокруг него море пятиэтажек. Газпромовский офис символизирует экспортный сектор российской экономики: это нефть, газ, алмазы, металл, минеральные удобрения, целлюлоза, оружие. Он включает в себя 4 млн. занятых, производит 18,5% валового внутреннего продукта в сопоставимых ценах. А если брать в реальных ценах, то это будет 80%.

Море пятиэтажек - это рыночный сектор, где работает 40 млн. человек и производится 57% ВВП в сопоставимых ценах. А есть еще нерыночный сектор: это ЖКХ, железная дорога, часть "Газпрома", работающая на внутренний рынок. Здесь 20 млн. работающих дают 18% ВВП. Мы живем в основном за счет первого сектора. Нам остро необходима диверсификация экономики, нужно повышать конкурентоспособность продукции. Сможем мы это сделать или нет, во многом будет зависеть от того, какие ценности мы возьмем на вооружение. Можно разработать замечательную программу по смещению акцентов в российской экономике в сторону машиностроения, приборостроения, легкой и перерабатывающей промышленности, можно принять нужные и правильные законы, способствующие этому. Но если при этом мы внутри себя что-то не изменим, то с конкурентоспособностью нам будет очень трудно.

Я бы очень хотел, чтобы мы для начала сделали хотя бы конкурентоспособный утюг. Об автомобилях пока не говорю. В магазине наши взгляды притягивают импортные утюги. Именно их мы чаще всего и покупаем. При этом понимая, что делаем плохо для своих производителей. Как бы ни агитировали покупать российские автомобили руководители автозаводов, сами они ездят на иномарках. Все мы патриоты до ближайшего магазина.

Если мы не хотим строить иллюзий, а видеть то, что есть на самом деле, то должны отдавать отчет в том, что наши проблемы во многом порождены и существуют благодаря сложившимся обычаям, традициям, культуре. И от этого никуда не денешься. К сожалению, наш народ впитал в кровь и плоть ощущение собственной неполноценности. Чуть ли не каждый рассуждает так: "Мы такие-сякие. Ни на что не способны. Вот лично я еще ничего, а посмотрите вокруг. На что можно рассчитывать?"

Очень многое мешает тому, чтобы мобилизовать на пользу делу все то хорошее, что есть в нашем национальном характере, культуре, ценностях. Во-первых, барьером оказывается то распределение собственности и власти, которое произошло и которое не является справедливым. Симбиоз крупного бизнеса и власти, подкармливающих друг друга, не нравится многим людям, а самое главное, вызывает недоверие к правящей элите, что не способствует нашему развитию. И, как ни старайся не обращать на это внимания, все равно недоверие к власти будет существенным образом сказываться на состоянии экономики.

Уровень преступности - еще один барьер. Он во многом подпитывается кричащими противоречиями между богатыми и бедными. У нас действует закон джунглей. Ни в одной стране, по-моему, не возвеличивают бандитов так, как у нас. Вспомним талантливые песни Высоцкого. А теперь еще есть фильм "Бригада". Какие замечательные люди показаны! Ну, подумаешь, законы нарушают. А кто их выполняет?

Одна из сторон преступности - коррупция. Считается, что без этого сегодня жить нельзя. Я не знаю, какие надо провести реформы, чтобы выкорчевать из сознания народа то, что коррупция - это необходимый элемент нашей жизни. Недавно у меня состоялся разговор с одним предпринимателем.

- Вы могли бы объединиться и не давать взяток? - спрашиваю его. Он отвечает:

- Да, наверное. Но нужды чиновника надо знать, а еще важнее знать нужды его жены.

"Плюсом" нашей коррупции является то, что чиновники стараются выполнить взятые на себя обязательства.

У нас терпимое отношение к существованию теневой экономки. 35- 40% - это экономика в тени. 20% работающего населения относится к категории самозанятых. За них никто не платит в Пенсионный фонд, у них нет медицинской страховки. Разве это может вселять в нас оптимизм? И разве можно с этим бороться только с помощью законов? Кстати, 90% российских законов списано с законодательства других стран. Там закон о банкротстве приводит к банкротству слабые предприятия, а у нас используется для приведения к банкротству сильных.

"Я-ТО ЗНАЮ. ЧТО Я НЕ ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО, НО КУРИЦА НЕ ЗНАЕТ"

- Разумеется, мы не одиноки в плане негативного влияния на экономику черт национального характера, - продолжает профессор Ясин. - В Латинской Америке, например, очень ярко проявляется так называемый фамилизм. В интересах своих близких я должен выполнять все библейские заповеди и делать все для их благосостояния, но по отношению к другим это необязательно. Это плохой пример.

Хороший пример - Восточная Азия. Прежде всего Китай. В основе его культуры лежат конфуцианство и иерархия. Тот, кто у власти, опекает тех, кто находится у него в зависимости. Это помогало людям выжить. В основе же конфуцианства, полагаю, лежит так называемая рисовая культура. Главная культура на Востоке - рис. Его производство требует колоссальной систематичности труда, тщательности, кропотливости. Эти качества закрепились в национальном характере, и они успешно используются. Сегодня 80% экспорта Китая - это готовые изделия. У него нет проблемы диверсификации.

Другая восточная страна - Япония - благодаря упорству своего народа сумела завоевать мировые рынки. Но уже несколько лет экономика этой страны находится в состоянии кризиса. Она достигла уровня постиндустриального общества, а оно требует несколько иных ценностных ориентации. Японцы продолжают удивлять мир своими техническими усовершенствованиями, но ни одного научно-технического переворота, который бы дал толчок научно-технической революции, здесь не произошло. Все перевороты совершаются сейчас в Америке, где наблюдается колоссальная концентрация интеллектуальных ценностей.

Достоин подражания пример Испании. В основе культуры испанского народа лежит католицизм. Для испанского кабальеро труд - это позор. Только вне работы человек бывает счастлив. Кабальеро горд, ни с кем не хочет компромисса. В испанском языке нет слова "компромисс". Потому нет ничего удивительного в том, что эта страна пережила гражданскую войну, диктатуру Франко. Но что сыграло огромную роль в том, что страна радикально изменилась? У испанцев были великие философы, которые беспощадно критиковали свой народ, объясняя его недостатки. Один из них - Модальяно. Философы имели авторитет, к ним прислушивались, и это способствовало началу реформ. Преобразования начались с девальвации национальной валюты и установления плавающего курса. Как следствие - стал развиваться туризм. 16-17 млрд. долларов Испания зарабатывает на туризме. Правда, обслуживая туристов, гордость кабальеро пришлось несколько усмирить.

Следующим этапом реформ стала демократизация общества. Был принят закон о политической реформе. Разрешены все партии, предоставлена свобода слова, проведена военная реформа. В 1978 году, чтобы поднять экономику, все партии и общественные организации заключили между собой договор о национальном согласии. И это несмотря на то, что противостояние было страшным. Но противоборствующие стороны решили: поставим общий памятник убитым. Теперь это страна других ценностей. Сегодня на душу населения приходится 20 тысяч долларов ВВП.

Для научных исследований используется шкала ценностей по системе американского ученого С. Шварца. Он использует следующие полярные понятия. Консерватизм - автономия; иерархия - равноправие; гармония и мастерство. Первое и третье близки по вкладываемым в них значениям. Гармония предполагает некую удовлетворенность окружающей средой, а консерватизм отвергает перемены. Стремление к автономии разрушает консервативный подход, а мастерство способствует осуществлению перемен. Западная Европа, как показывают исследования, явно тяготеет к таким ценностям, как автономия, равноправие, мастерство. Восточная Европа в большей степени склонна к консерватизму. В России эта склонность проявляется еще сильнее.

Но, как показывают исследования ученых, в нашем обществе идет достаточно быстрый процесс эволюции ценностей в сторону их либерализации. Надежда Лебедева, один из исследователей по системе Шварца, пришла к такому выводу: каждый в отдельности уже изменился, но он считает, что все остальные остались прежними. Это ощущение невзаимопонимания сегодня играет в нашей жизни существенную роль. Речь идет о необходимости нового уровня доверия людей друг другу. Кто-то должен сделать первый шаг, но все боятся, рассуждая так: ну, допустим, я начну первым, и я же окажусь лохом. Это как в анекдоте про излечившегося душевнобольного: "Я-то знаю, что я не ячменное зерно, но курица-то не знает".

Российские ценности имеют три составляющих: традиционные, советские, либеральные. По результатам опроса, проведенного ВЦИОМ, 19,6% выбрали традиционные ценности, 27,5% - советские, 45,1% - либеральные, затруднились ответить 7,8%. Невозможно добиться успеха только с помощью макроэкономической политики. Успеха добиваются те страны, чьи ценности развиваются с учетом изменяющихся условий. Это особенно важно в постиндустриальном обществе, к которому мы переходим.

ЛЮБИМ СТРАНУ, КАК БОЛЬНУЮ МАТЬ

По окончании выступления я спросила Евгения Григорьевича:

- Когда бываешь в развитых европейских странах, ловишь себя на завистливой мысли, что жизнь там обустроена с любовью к себе, окружающим, к стране. То, что у нас такой любви нет, понимаешь сразу, как только пересекаешь границу. Как вы думаете, почему мы не любим ни себя, ни друг друга, ни страну?

Коллеги аплодисментами подчеркнули злободневность моего вопроса.

- Я не могу сказать, что все мы не любим свою страну. Но у нас любовь болезненная. Мы любим свою страну, как больную мать. Необустроенность нашей жизни во многом объясняется отсутствием так называемой средней культуры, которая должна начинаться сразу за порогом своего дома или квартиры.

Прослушанный доклад навел на мысль о том, что, если бы мы все дружно ликвидировали в стране все несанкционированные мусорные свалки, подкрасили облупившиеся фасады домов и зданий, подправили покосившиеся заборы, разбили побольше скверов и цветников, то и иностранные инвесторы гораздо с меньшей опаской смотрели бы в сторону России. А если бы еще и дороги начали приводить в порядок, то инвесторы и вовсе к нам бы расположились. Их ведь тоже можно понять: когда жители страны производят впечатление временщиков, не заботящихся о том, какую страну оставят грядущим поколениям, то о каких весомых капиталовложениях можно вести речь?

ЛОББИЗМ У НАС СЧИТАЕТСЯ ЧЕМ-ТО ПОСТЫДНЫМ, ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО ЛОББИЗМ В ИНТЕРЕСАХ ОБЩЕСТВА

Сможем ли мы дорасти до уровня постиндустриального, во многом зависит от того, создадим ли гражданское общество. Об этом на форуме говорил президент компании "ЮКОС" Михаил ХОДОРКОВСКИЙ:

- Если мы хотим войти в тот клуб, который называется "Золотым миллиардом", а не хотим прозябать в третьем мире, куда мы можем съехать достаточно быстро, то нам необходимо значительно изменить свой менталитет. Если остальные проблемы, я уверен, мы решим в течение достаточно короткого времени, то вот эта проблема - изменение общественного менталитета - огромной тяжести. Я, честно говоря, не до конца понимаю, в какие сроки мы ее сможем осилить. Дело в том, что в России нет общества. В России есть население, а вот той самой структуры общества нет. Это не абстрактные слова. Структуру общества составляют, во-первых, политические партии, которых у нас, кроме коммунистической, по сути дела, нет. Во-вторых, это общественные организации, которых у нас тоже очень мало. Нам явно не хватает общественных структур по контролю за деятельностью судов, за состоянием экологии, за работой правоохранительных органов, за деятельностью парламента и так далее.

У нас явный дефицит цивилизованного лоббизма. Мы все с вами полагаем, что государство должно само выдумывать законы, парламент должен сам их как-то разрабатывать. Да нет, 450 человек, даже самых умных, не способны выстроить необходимые ста сорока миллионам человек законы. Это нереально. То, что может сделать парламент, - это то же самое, что может сделать суд - вывесить на более-менее независимых весах интересы общества и на базе вывешивания этих интересов принять общие правила. Но сначала интересы общества должны быть донесены до парламента.

В Вашингтоне 5 тысяч лоббистских фирм. Каждая их них представляет отдельный общественный интерес или частный, что неважно, или даже интерес другого государства. Ничего в этом страшного нет, потому что современное общество обязано учитывать все интересы при принятии решения, а вот приниматься оно должно независимо. К сожалению, на сегодняшний день лоббистских структур у нас крайне недостаточно. Общество не доносит своих интересов до государственных учреждений, до парламента и так далее. Лоббизм у нас считается чем-то постыдным, даже если это лоббизм в интересах общества.

В России, к сожалению, нет до конца независимого суда, потому что независимый суд не может существовать вне гражданского общества, вне общественного контроля. Общество должно строить само общество, и не надо ожидать от президента решения своих вопросов. Нам необходимо самим их решать.

Население всех стран, переходящих к постиндустриальному обществу, в том числе и наше российское население, привыкло работать в условиях крупных и крупнейших предприятий. Стандартный продукт, стандартные условия работы, по сути дела, пожизненный наем - в общем, думать не надо. Это большая проблема потому, что по мере повышения эффективности производства потребность в услугах такого рода снижается, так как спрос общества на стандартные товары и услуги остается на постоянном уровне. Крупный бизнес объем стандартных товаров и услуг может произвести меньшим количеством людей. Это реальность. Мы сейчас начинаем людей, по сути дела, оставлять на улице.

Большая проблема - что делать с подрастающим поколением. Из-за нашей чудовищно закоренелой структуры образования специалисты производятся под те же задачи, которые стояли 15 лет назад. Выпускники выходят в жизнь, надеясь получить рабочее место в соответствии со своим образованием. При этом, к великому сожалению, они ориентированы образованием на выполнение функции, не требующей умения думать.

Существует несколько решений этой проблемы, испытанных в разных странах мира. Надо сказать, что в значительной мере будущее стран определяется в зависимости от того, какой из способов решения этой проблемы они выбирают. Самый простой способ - можно просто платить пособие. Для современной промышленности платить пособие тем людям, которые не находят себе места, - это недорого. Проблема в другом. К сожалению, и это было проверено в Америке, во втором поколении (там есть второе и третье поколения людей, которые живут на пособие) психика людей меняется. Это порождает асоциальное поведение, как следствие - растет преступность.

Другой путь выбирают страны типа Саудовской Аравии - они всем дают работу в государственных учреждениях. 70% доходов Саудовской Аравии уходят на заработную плату бюджетникам. Вроде бы выход: люди чем-то заняты, общество им что-то платит. К сожалению, это разрушительно действует на остальную часть экономики, консервируя индустриальное общество и не давая ему возможности шагнуть в постиндустриальное. Мы все с вами живем грезами о Саудовской Аравии. Между тем там хорошо трем миллионам человек из двадцати.

Единственным нормальным путем решения проблемы трудоустройства подрастающего поколения, который может привести нашу страну к постиндустриальному обществу, является развитие среднего и малого бизнеса.

Его роль - это прежде всего удовлетворение индивидуальных потребностей. Вторая крайне важная его задача - создание и отработка новых направлений. Под новыми направлениями я имею в виду внедрение в жизнь научно-технических достижений, создание новых товаров и услуг, выход на новые отраслевые и региональные рынки. Крупный бизнес недостаточно подвижен для освоения новых направлений.

Казалось бы, решение проблемы - вот оно. Но, чтобы им воспользоваться, необходимо изменить мен-тальность общества и убедить его в том, что работа в государственном аппарате является работой с горя, с беды, а работа в малом и среднем бизнесе - это работа почетная, особенно если ты предприниматель, если ты сам даешь работу другим. Убедить в этом общество - на сегодня это самая главная наша с вами задача.

РОССИЯ НЕ ИММИГРАНТСКАЯ СТРАНА, НО НЕИЗБЕЖНО СТАНЕТ ЕЮ

О влиянии на экономику человеческого фактора и необходимости целенаправленного использования его для улучшение нашего бытия говорил в своем выступлении и директор Института экономики переходного периода Егор ГАЙДАР. Он проанализировал ситуацию сквозь призму демографических проблем.

- Если сравнить таблицы продолжительности жизни мужчин и женщин в России и других странах, а потом наложить динамику смертности в нашей стране на динамику потребления алкоголя (хотя бы официальную, которая не дает полной картины), то становится совершенно очевидной связь продолжительности жизни, особенно мужчин, с потреблением алкоголя. В Италии и Франции, где продолжительность жизни на 10-12 лет больше, культура пития иная, нежели в России. Игнорировать сей факт не приходится.

Сохраняющиеся традиции алкогольного поведения, а также значительное сокращение рождаемости задают долгосрочную тенденцию сокращения численности российского населения. Снижение рождаемости при этом не является следствием проводимых реформ, как утверждают коммунисты. В России происходят те же процессы, что прошли в развитых странах.

На постиндустриальной стадии развития мировой экономики, которая начинается с 50-х годов XX века, выясняется, что растет женская занятость, повышается уровень образования женщин, меняются их приоритеты. Все большее значение придается свободному времени, досугу, саморазвитию личности. Ранее снизившаяся рождаемость не останавливается на двух детях, приходящихся на одну женщину, и продолжает падать. Сегодня в Японии на одну женщину приходится 1,4 ребенка, в Италии - 1,2, в Испании - 1,15. В подавляющем большинстве наиболее развитых стран рождаемость не обеспечивает простого воспроизводства.

Специфика России состоит в том, что она перешла к суживающему режиму воспроизводства населения до наступления постиндустриальной стадии развития экономики. Рождаемость очень тесно связана с женской занятостью: чем выше женская занятость, тем ниже число рождений. Сегодня у нас на одну женщину приходится 1,2 рождения. В этом мы идем наравне с Италией.

Анализ демографической ситуации позволяет сделать прогноз о снижении численности населения России на протяжении последующих 50 лет от 30 миллионов (это при нулевом сальдо миграции) до 50 миллионов человек. Это не то, что можно изменить, так как нам это не нравится. Все стимулы в демографической политике крайне мало влияют на реальный прирост населения. Можно набором стимулов заставить женщину рожать не в 29 лет, а в 24, но очень трудно заставить ее родить не 2 детей, как она хочет, а 4. Пока это никому не удавалось.

В этом нет ничего необычного. Необычно другое. То, что это происходит в стране с очень низкой плотностью населения. В стране, которая окружена государствами, более плотно населенными. К тому же они беднее нас, в них живут миллионы русских и десятки русскоязычных людей, знающих русскую культуру и способных легко адаптироваться к реалиям российской действительности. Поэтому Россия будет получать поток иммигрантов. Это не вероятность, а данность. Этот процесс может идти в формах легальных, контролируемых, организованных или, напротив, нелегальных, неконтролируемых, неорганизованных.

Ни одному нетоталитарному государству не удавалось удержать тотальный контроль над границей. Америка ежегодно получает полмиллиона нелегальных иммигрантов. Уже сегодня в России довольно много нелегальных трудовых иммигрантов. По разным оценкам, их количество колеблется от 1,5 до 10 миллионов. Не стоит забывать про такого соседа, как Китай. От того, в какой мере мы будем проводить осмысленную иммиграционную политику, во многом зависит, какой будет доля китайцев в составе населения Сибири через 50 лет. Если ничего не будем делать, не исключаю, что уже через 2-3 десятилетия китайцы станут третьим этносом в России. Их долю можно уменьшить путем проведения активной политики по привлечению в Сибирь выходцев из СНГ и из стран, не имеющих с нами общей границы. Например, из Вьетнама.

То, с чем сталкивается сейчас Россия, это тоже элемент глобальной проблемы постиндустриального развития. Вместо того чтобы осознать проблему - сокращающаяся численность населения, его старение, высокий неудовлетворенный спрос на неквалифицированную рабочую силу - и организовать системную работу по привлечению иммигрантов, отбираемых по установленным критериям (так делает канадское правительство), мы ужесточаем закон о гражданстве и порядке пребывания иностранцев в России. У нас есть потенциал управляемой, осмысленной миграции, но мы его не используем. Политическая элита эту проблематику совершенно не понимает. Осмысленная политика по привлечению иммигрантов предоставляет нам возможность ослабить остроту пенсионной обеспеченности, потому что иммигрируют, как правило, активные трудоспособные люди. Иммигранты могут быть использованы и при комплектовании контрактной армии. Сегодня военные считают неким недоразумением трудности с призывом в ряды вооруженных сил. Это не недоразумение. Это следствие сокращения рождаемости. Все больше родителей будет стараться не пустить единственного сына в армию. Поэтому альтернативы контрактной армии нет.

Россия не иммигрантская страна, но она неизбежно станет ею. И, если не управлять процессом иммиграции, мы можем получить немалое количество новых проблем.  

Галина ЛЕВЧЕНКО, Волгоград. "Деловые вести", № 5, май 2003 г.