"Очень трудоемкое дело - борьба за свои права", - считает Т.Г.Морщакова.

О судебной реформе, о том, каким суд был вчера и чем должен стать завтра, на заседании клуба региональной журналистики "Из первых уст" рассказывает Тамара Георгиевна Морщакова, прошедшая путь от народного заседателя до заместителя председателя Конституционного Суда РФ. Сейчас она советник Конституционного Суда РФ, профессор, доктор юридических наук.

(Врез)

Обычное утро. В редакции раздается телефонный звонок:

- У нас сегодня суд. Пожалуйста, пришлите на процесс корреспондента! - незнакомый гражданин, по-видимому, из наших читателей, сбивающимся от волнения голосом объясняет фабулу дела.

На вопрос, зачем же вам непременно корреспондент, он отвечает:

- Мы не надеемся на судью, противная сторона заявила, что у них все схвачено. Если в зале будет сидеть журналист, то хоть маленько постыдятся, иначе нет никакой надежды добиться правды.

К сожалению, мы не можем присутствовать на всех процессах, и читатель явно преувеличивает нашу роль - никто не имеет право оказывать давление на суд. Единственное, что в наших силах - объективное освещение судебного процесса.

Надо сказать, что суд сегодня - единственное законное место, где человек еще может рассчитывать на защиту своих прав. Времена парткомов, профкомов и добрых начальников канули в Лету, и мы во всех спорных случаях советуем обращаться именно в суд. Если вчера партия была - ум, честь и совесть нашей эпохи, то сегодня все идеи кончились. И умом, и справедливостью, и законной властью должен стать суд.

Именно поэтому в стране идет судебная реформа. Чтобы человеку не нужно было звать журналистов, искать какие-то лазейки, добиваться справедливого решения суда многие годы, теряя здоровье.

Что было: власти как таковой не существовало; суд - придаток правоохранительных органов; судья избирался, причем, по рекомендации парторганов.

"СУДЬЯ ИСПОЛНЯЛ ЗАКАЗ"

Эта реформа планировалась давно. На полузабытой 19-й партконференции, еще в СССР, впервые прозвучали принципы создания судебной власти, которой фактически тогда не существовало.

Суды выполняли мелкую работу. Да, они выносили приговоры по уголовным и гражданским делам, но никогда не были судами между гражданином и государством, а это одно из важнейших понятий судебной власти. Разве мог суд сказать нет власти, от которой он зависел до кончиков пальцев ног? При рассмотрении любого дела судья исполнял заказ. Он формулировался не только в нормативных актах, но и простым звонком. Это то, что называется телефонным правом.

И вот в 1989 году собралась группа научных сотрудников, энтузиастов, которая в свободное время составила концепцию без особой надежды на воплощение. Идея, лежащая в основе реформы: у судебной власти должна быть возможность противостоять законодательной и исполнительной властям. Потому, что, узурпируя власть, государство, которое создается с единственной целью - обеспечивать нужды людей и их права, забывает о людях и их правах. Международно-правовые нормы говорят - ко всем участникам судебного спора нужно относится одинаково справедливо. Если права участников нарушены в ходе рассмотрения дела, то не может быть справедливого результата. Тогда это что-то другое: если хотите - покупка, просто ошибочное решение или включение административного ресурса.

Судебная власть выступала как придаток правоохранительных органов - МВД, прокуратуры... Практически не выносилось оправдательных приговоров, у нас их и сейчас очень мало.

Представьте, суд сказал "нет", и попортил МВД все показатели. То, что сделали правоохранительные органы, оказалось браком, кто бы мог это стерпеть. Тогда искали разные пути воздействия на судью. И судье требовалось гражданское мужество, потому его легко можно было "призвать к порядку". Судья избирался каждые четыре года по рекомендации партийных органов, и ему приходилось думать, как угодить тем, кто станет решать его судьбу.

Что стало. Шаг вперед - несменяемость, создание судейского сообщества, федеральное финансирование, мировые суды и суды присяжных. Полшага назад - ограничение независимости.

НЕСМЕНЯЕМОСТЬ НЕ ОЗНАЧАЕТ БЕЗНАКАЗАННОСТЬ

Гарантиями независимости судьи провозглашены несменяемость и неприкосновенность. Но не означает ли это безнаказанность? Нет. Судью все-таки можно удалить с должности. Кем же? Судейским сообществом, состоящим из рядовых коллег (никаких председателей и замов). Оно должно было очищать ряды от собственных негодяев. Единственное, что не предусмотрели - социальный контроль за самим судейским сообществом. Из 20 тысяч судей дисквалифицированы всего около ста.

Судью можно обвинить и в уголовном преступлении, но только с разрешения судейского сообщества. Задумывалось так: к сообществу обращается генеральный прокурор, и оно соглашается, когда в действиях судьи имеются признаки состава преступления.

Что получилось на практике? Коллеги почти всегда отвечали "нет, мы не разрешаем привлекать его к уголовной ответственности". Был такой случай - судья побил истца в заседании. Тот получил легкие телесные повреждения и обратился с жалобой в судейское сообщество. А там ему ответили - нет, судью нельзя привлечь к ответственности за деятельность, связанную с осуществлением правосудия. Истец стал жаловаться дальше, в Верховный Суд. И судейскому сообществу объяснили, что не любое действие судьи можно оставить безнаказанным, в данном случае он связан только местом, хулиганство не входит в его обязанности. Судья был дисквалифицирован, ему предъявлен гражданский иск.

Безнаказанность родила волну протеста общественности, в результате ограничили независимость судей. Представьте себе: квалификационная коллегия судей заранее получает решение из Верховного Суда РФ, где написано - в действиях такого-то судьи усматриваются признаки состава преступления. Как героически местный суд должен противостоять Верховному? Вновь введена дисциплинарная ответственность судей. Конечно, легче управлять судьей, когда ему можно объявить замечание. И следующий шаг уже - дисквалификация.

Но не лучше ли выгонять судью с безобразным поведением, чем изменить принцип неприкосновенности, который рушит независимость сразу всего судейского сообщества?

ЛУЧШЕ КОРРУМПИРОВАННЫЙ, ЧЕМ ЗАВИСИМЫЙ

Как-то на международной конференции Морщакову спросили, неужели она действительно сказала то, что написали наши газеты. Она говорила - коррумпированный судья лучше, чем зависимый, потому что коррумпирован он только там, где ему дали взятку, а зависимый судья зависим в каждом деле. И аудитория разделилась, когда Тамара Георгиевна подтвердила, что готова подписаться под этим и сейчас. Представители юридической аудитории зааплодировали, а общественность и СМИ были повергнуты в шоковое состояние, как же можно говорить, что коррумпированный судья лучше?

Если мы не гарантируем судье независимости и неприкосновенности, значит, мы требуем от него непрерывного мужества. Но судья - не пожарный, ему нужно создать обстановку, когда решение он выносит без всяких угроз для его положения и статуса. Если у нас есть суды, допустим, Курской области, Белгородской и города Москвы, то кто может гарантировать, что они по-прежнему не заинтересованы в "дружбе" с местными властями?

Главная задача судебной реформы как раз заключалась в том, чтобы разорвать связи суда с местными властями, которые от Кремля далеко, от господа бога еще дальше, а районному судье очень близко. Недаром все суды в РФ стали федеральными. Конечно, лучше, если бы структуризацию судов довели до конца - создали низовые звенья и сразу - надрегиональные или межрегиональные, когда суд будет создаваться не в области или республике, а по судебным округам. (Сейчас такая система арбитражных судов.) Связи судебной власти с региональной разрушались бы полностью.. Тем более, что суды (кроме мировых) финансируются из федерального бюджета.

Как должно быть: противодействие незаконным решениям других ветвей власти; применение международно-правовых норм.

ОТКАЗАТЬ ЗАКОНОДАТЕЛЮ

До этого в стране не было органа, который мог сказать "нет" законодателю. Когда Конституционный Суд получил полномочия заявить депутатам, что их закон не соответствует Конституции и потому не может действовать, судебная власть действительно стала равноправной. Кроме того, любой другой суд может сказать региональному законодателю, что он принял закон, не соответствующий федеральному. Пусть это будет похвальным словом нашей Конституции, которая записала, что при противоречиях преобладает акт, имеющий более высокий уровень, и поэтому все другие противоречия молчат. Точно так же мы должны предпочитать международно-правовой стандарт внутреннему. Что прямо записано в 15 статье, 4 части Конституции. Сейчас готовится к принятию очень большое постановление Пленума Верховного Суда РФ, которое специально посвящено применению международно-правовых норм в практике судов общей юрисдикции.

У обвиняемого становится больше прав. Например, по УПК разрешается огласить показания свидетеля в суде, если он не явился. Но это противоречит международному стандарту, и можно жаловаться в Европейский Суд и требовать денежной компенсации за то, что вина доказывается заочными показаниями. Подсудимый сам должен допрашивать лиц, на чьих словах строится обвинение.

* * *

Когда Тамаре Георгиевне задали вопрос, считает ли она СМИ четвертой властью, она, ничуть не задумываясь, ответила:

- Иногда это самая первая власть. Она может и уничтожить, и вознести, и стереть в порошок. Все зависит от того, какие цели преследуются.

Поэтому, наверное, ничего удивительного, что наши читатели идут в редакцию. Несмотря на то, что у нас много честных служителей Фемиды, граждане все-таки боятся предвзятого отношения судьи. В условиях его несменяемости от вседозволенности ограничивает, конечно же, гласность судебного разбирательства. Возможно, общественное мнение в чем-то поможет и коллегии судей. Поскольку мы строим демократическое государство, роль суда становится огромной. Он должен обеспечивать человеку защиту его прав. А пока, как считает Тамара Георгиевна, "жаловаться надо до бесконечности, позволить себе утомиться количеством пройденных инстанций нельзя".

КОНКРЕТНЫЙ ВОПРОС

Мы воспользовались случаем, чтобы получить комментарий к материалу Анжелики Гизатуллиной "Истина в суде?" ("Версия",№21), поскольку потерпевшие, прокуратура да и журналист остались в недоумении от действий судьи. Мы знаем, что полномочия суда расширены, но, видимо, для того, чтобы судья могла выносить более справедливые решения.

В статье говорится о том, как районный суде судья за одну неделю освободил под подписку о невыезде обвиняемых по двум особо тяжким преступлениям. По первому - мужчине предъявлено обвинение в убийстве, причем строилось оно на показаниях 14-летнего мальчика-свидетеля, на которого и так оказывалось давление. По второму - трое изнасиловали девочку, и после возбуждения уголовного дела ей угрожали.

Нас интересовало, как защитить мальчика-свидетеля и потерпевшую девочку, когда обвиняемые находятся на свободе, и как объяснить действия судьи.

Вот что она ответила Тамара Георгиевна:

- Объяснить действия судьи не могу. Подписку о невыезде можно выписать, когда нет никаких оснований содержать обвиняемого под стражей. Здесь основания имелись. Из каких побуждений сделал это судья, я не знаю, но это надо устанавливать. Надо, чтобы такое решение было соответственно обжаловано. Прокуратура должна обратиться в квалификационную коллегию судей… Молодцы, что вы хотя бы написали об этом.

...А по защите свидетелей я сразу скажу, что это программы очень финансовоемкие. Чтобы действительно обеспечить защиту, надо государству потратиться. Можно снимать показания, пряча свидетеля за ширмой, искажать голос - при этом пострадает существо дела, а когда он выйдет, его все равно узнают.  

Светлана ПОЛИНОВСКАЯ, Уфа. Республиканский еженедельник "Версия", №25(613), 20 июня 2003 г.