Дискуссия о том, нужно ли укреплять национальную валюту, длится достаточно давно. О том, как сегодня видит эту проблему заместитель председателя Центрального Банка РФ Олег Вьюгин, он рассказал на форуме клуба региональной журналистики "Из первых уст" в апреле этого года.

"Центральный Банк не дает возможности рыночным силам определить курс рубля, а сам его формирует. Это называется политикой управляемого плавания. Т.е. курс несвободно плавает под действиям спроса и предложения на иностранную валюту внутри страны, а управляется дополнительно Центральным Банком.

Власти в России считают, что, проводя такую протекционистскую политику обменного курса, защищают внутренних производителей от конкуренции. Потому что если рубль будет становиться крепче достаточно высокими темпами, то конкурентоспособность импортных товаров на внутреннем рынке будет быстро возрастать. Т.е. на одну и ту же зарплату пять тысяч рублей при курсе двадцать рублей за доллар можно купить гораздо больше импортных товаров, чем при курсе тридцать рублей за доллар. Это означает, что, возможно, импортные товары будут давить, будут в большем объеме поступать в страну. Российские компании, которые не могут снижать издержки по каким-либо причинам, будут терпеть убыток и сокращать производство. Поэтому надо поддерживать такую политику. А расплата за эту политику - инфляция. Кроме того, обычно, страны, которые входят в такую протекционистскую политику обменного курса, преследуют также цель стимулирования экспорта. В России мы таким образом, конечно, стимулируем экспорт сырья, потому что у нас большая часть экспорта - это сырьевые товары. И таким образом, мы проводим политику защиты внутренних производителей от конкуренции извне.

С одной стороны, эта политика выглядит привлекательной. Во-первых, даже сырьевой экспорт - это большой приток валюты в страну. Его стимулирование означает, что этот приток будет еще больше. Например, в первом квартале этого года, добыча сырой нефти возросла почти на 16%. Вроде бы это хорошо, больше долларовых ресурсов поступает в страну. С другой стороны, это вроде бы привлекательно, потому что при такой политике импорт менее конкурентоспособен.

Но можно взглянуть и с другой стороны: мы как бы через эту политику говорим, что внутренние производители будут защищены, и не надо ничего менять, потому что внешние конкуренты через курсовую политику отсечены от внутреннего рынка. Т.е., фактически, мы замораживаем, если так можно выразиться, сырьевую структуру российской экономики.

Кто-то может сказать, что это правильно, а кто-то может сказать наоборот. Здесь можно подискутировать. Но, на мой взгляд, все-таки любой протекционизм больше мешает структурным реформам, чем их ускоряет. Это факт, известный из практики. Это объяснение того, чем, по существу, мы платим за инфляцию. Та фактическая инфляция, которая сегодня есть, это сознательная политика, и инфляцией мы расплачиваемся за протекционизм и за стимулирование сырьевого экспорта.

При большой доле сырьевого экспорта страна подвержена так называемой Голландской болезни. Когда сырьевые отрасли очень сильны, то перерабатывающий сектор находится под давлением, связанным с тем, что национальная валюта начинает укрепляться под действием добычи и продажи сырьевых ресурсов. И это действительно мешает, объективно делает не конкурентоспособным перерабатывающий сектор. Объективно, потому что валюта как бы переукреплена, она слишком сильна. И в таких случаях надо с этим бороться. Но борются, конечно, в этом случае, не курсовой политикой, а борются с помощью бюджетной политики. Т.е. сознательно резервируют те сверхдоходы, которые получает страна от слишком большего количества экспорта сырья. Для этого такая страна как Норвегия, например, осуществляет накопление средств от экспорта в стабилизационном фонде. Нефтяные компании в этой стране являются субъектом особого налогообложения, более высокого, чем другие сектора экономики, с точки зрения налогового бремени. Вырученные от налогов средства, не все 100%, но некоторая их часть, резервируется в стабилизационном фонде. Такое решение фактически сейчас готово принять Правительство РФ. Минфин сделал предложение, которое сейчас находится в Правительстве, с тем, чтобы с 2004-го года по оригинальному предложению Минфина все доходы от цены на нефть свыше 18,5 долларов за баррель должны быть зарезервированы в стабилизационном фонде. А в случае, когда цена ниже, чем 18,5 долларов за баррель, средства из стабилизационного фонда могут быть вынуты, и использованы на покрытие дефицита бюджета. Вполне нормальная логика, укладывающаяся в логику международной практики. Если это решение будет принято, тогда, в каком-то смысле, денежно-кредитная политика и курсовая политика станут более осмысленной. Голландская болезнь ликвидируется с помощью бюджетной политики, с помощью резервирования сверхдоходов. Значит, по существу, на курс, на курсовую политику уже не ложится нагрузка защиты от конкуренции российского производителя. В этом случае центральный банк может постепенно, шаг за шагом, прийти к реальному плавающему курсу рубля, который исповедуется в большинстве стран".  

Ирина САВЧЕНКО (Сербина), Кемерово. Областная газета "Край" 16.05.03.