Сегодня уже никто не спорит с тем, что наша страна стоит на пороге строительства гражданского общества. Но все чаще возникает вопрос: почему реформы, которые, по всем прогнозам, должны привести к успеху и процветанию, продвигаются с таким скрипом? Что это - неповоротливость нашей бюрократической системы или фатальная предопределенность? Способны ли вообще взрасти на российской почве либеральные идеи - гарантии свободы человека и гражданского общества? Об этом и многом другом мы беседуем с главным редактором столичного журнала "Отечественные записки" Никитой Соколовым.

- Никита Павлович, вы долгое время преподавали в Московском историко-архивном институте, стало быть, отечественную историю знаете "от и до". Нет ли каких объяснений, подсказок нашему настоящему в нашем прошлом?

- Подсказки, безусловно, есть. Но проблема заключается в том, что на страницах наших учебников излагается совершенно не та история, которая существовала на самом деле. Она представлена не как действие самостийного человека, преследующего свои благородные или корыстные цели, а как некая самостоятельная сущность, судьба, предопределенность.

В представлении отечественной истории доминирует схема, которая 200 лет назад была определена Карамзиным. Схема эта принципиально государственническая. Николай Карамзин был, безусловно, гением, потому что он первым придумал для России модель отечественной истории. Но он руководствовался одним историческим опытом, а у нас за плечами - уже другой. Мы же не хотим брать его во внимание, продолжая придерживаться старой модели.

- Это негативно сказывается на нашем восприятии истории?

- Безусловно. Прежде всего потому, что мы начинаем мыслить стереотипами, которые перекочевывают из учебника в учебник. С современной исторической наукой эти стереотипы ничего общего не имеют.

- А пример привести можете?

-Пожалуйста. Что мы знаемо Киевской Руси? В каждом учебнике можно прочесть, что это было монархическое государство, во главе которого сидел князь. Но уже в лекциях Ключевского проскальзывает мысль, что подобный пример нельзя рассматривать как монархию в полном смысле этого слова. Очевидно, что Древняя Русь имела совершенно другую политическую систему, нежели та, о которой говорил Карамзин. И она проходила все те же фазы политического взросления, что и другие европейские государства. Ев нужно рассматривать как федерацию или даже конфедерацию автономных земель, очень слабо связанных друг с другом. Там действовали три равномощные политические силы - князь, его дружина и вече. Вече существовало не только на новгородской земле, как считалось ранее. Просто на юге его называли другим словом - дума. Вечевое собрание, осуществляющее главную власть, "рядилось" с князем, то есть заключало с ним определенный договор на правление (вариант современного найма на работу). Если князь не соблюдал условия договора, то он изгонялся. Вот почему князья так часто перемещались из города в город. Разве это похоже на традиционную монархию? Или еще один распространенный стереотип - монгольское иго. Были ли у Руси варианты - терпеть или не терпеть чужую власть два с половиной века?

- Традиционно принято считать, что не было, что Русь была раздробленной, не могла оказать должного сопротивления...

- Эти ваши мысли - от традиционного взгляда на историю. А что же на самом деле такое Батый и его нашествие? Меня всегда удивляла формулировка понятия "иго" в марксистских учебниках. Все определения связаны с производственными отношениями, производительными силами, а тут - просто "иго". Что за иго такое? Оказывается, означает оно "юридически узаконенные вассальные отношения". То есть русские князья должны были выплачивать монголам дань серебром и поставлять людей для участия в военных операциях. Взамен же они получали так называемый ярлык - право на княжение и гарантию защиты.

- Но все равно получается, что у русских князей не было иного выхода, как стать ханскими вассалами?

- Это не так. Выбор всегда имелся. И ни о какой фатальности не может быть и речи. Это как в анекдоте: "- А почему сестру Марию не тронули? - Так она не захотела". Решение об установлении вассальных отношений было сознательным актом одной из групп северо-восточных князей: Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Ярославовича, более известного как Александр Невский. Это князь Ярослав в марте 1243 года прибыл в ставку к хану Батыю и, принеся ему присягу, вступил в вассальные отношения. А вот князь Даниил Галицкий этого не сделал. И князь Андрей, родной брат Невского, -тоже.

- Чем же руководствовались Ярослав и Александр?

- Противостоять монголам можно было, обратившись за помощью к Западной Европе. И помощь эта неоднократно предлагалась, в частности, папой римским. Но она была отвергнута Александром Невским, причем в грубой форме. А причин такого выбора было две. Одна -религиозная. Орда была языческим государством и вследствие этого довольно веротерпимым: люди, принадлежавшие к разным конфессиям, имели в этом государстве равную защиту. Таким образом, никакой угрозы православию не подразумевалось. Совсем другое дело - католическая Европа. Вторую причину можно определить как политическую. В XIII веке в Западной Европе уже свершилось то, что историки называют коммунальной революцией: города освобождались от феодальной власти и становились независимыми центрами политической власти, культуры, из которых потом вырастал прообраз современной демократии, современной либеральной экономики. Александр же очень активно воевал с городами (вспомним, как он подавил Новгород), и ему западные веяния были совершенно ни к чему. Ведь на Руси начинался процесс, прямо противоположный тому, что шел в Западной Европе. Там в городах закладывались основы нового либерального устройства - на Руси же, обращаясь к помощи орды, подавляют все ростки городской вольности.

- А по какому пути пошли противники орды?

- Князь Андрей Ярославович заключил союз с Даниилом Галицким, стал налаживать отношения с папой римским, с королем шведским и образовал довольно мощную коалицию против монголов. Но его брат, Александр, поспешил обратиться за помощью в орду и одержал победу над противниками. Андрей был вынужден бежать в Швецию.

Существовали и другие варианты. Кто-то отправился в донские степи, где образовывались мощные и очень влиятельные казацкие поселения. Кто-то в Литовское княжество - к главному конкуренту Московского. Если подытожить сказанное, станет очевидно: фатальной предопределенности как таковой не существовало. Был осознанный индивидуальный выбор.

- Так что же с либерализмом в России? Были ли хоть какие-то его зачатки у нас? И вообще, как его определяют современные историки?

- Либерализм чрезвычайно сложно поддается формальному определению, поэтому современные ученые затрудняются вывести универсальное для всех стран и всех времен его определение. Он подразумевает, что общее благо достигается в результате реализации личных целей. Либеральная доктрина в культурном плане предоставляет полную свободу выбирать любое содержание жизни. Для такой позиции русская почва чрезвычайно неблагоприятна. У нас долго отсутствовала модель поведения для независимого человека. Человек на протяжении веков сознательно отождествлялся с винтиком большой государственной машины. Но на протяжении истории возникали периоды, когда эта машина оказывалась несостоятельной, неспособной решать встающие на ее пути проблемы. Возникала потребность в реформировании.

Вспомним Петра и его преобразования, сопровождавшиеся чрезвычайно мощным культурным процессом. Петр пытался перенести на российскую почву европейские военные технологии, технологии административной, налоговой, почтовой службы, морского дела. Но беда в том, что он пытался все это внедрить, не меняя самого человека. Очень хорошо об этом сказал Ключевский: "Он хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно". Министр просвещения Сергей Уваров придумал знаменитую формулу "Православие. Самодержавие. Народ", окончательно выбившую национальную почву из-под ног либерализма. Человек либеральных взглядов воспринимался как антипатриот или как сумасшедший. Достаточно вспомнить хотя бы судьбу Петра Чаадаева...  

Татьяна ЕРМОЛИЦКАЯ, Томск. "Добрый день" (субботний выпуск газеты "Томский вестник"), № 128, 21 июня 2003 года.