Насколько остро в нашей стране стоит проблема безработицы? Об этом рассказал ведущий научный сотрудник института мировой экономики и международных отношений Ростислав Капелюшников в клубе региональной журналистики "Из первых уст".

На старте экономических реформ в нашей стране все считали, что Россия просто обречена на сверхвысокую безработицу. Когда европейские страны бывшего соцлагеря вступали в период реформ, там наблюдался резкий всплеск безработицы, за пару лет она выросла до уровня 10 процентов, а иногда переваливала за 20 процентов. Поскольку считалось, что проблем в России еще больше, чем в странах Центральной и Восточной Европы, то и ожидания относительно динамики безработицы здесь были более мрачные. Предполагалось, что четверть, а то и половина трудоспособного населения страны останется без работы.

Эти прогнозы полностью провалились. Российский рынок труда и динамика безработицы развивались по совершенно другому сценарию. Он резко отличался и от той модели, которая сложилась в других постсоциалистических странах.

Загадка российского рынка труда

Существуют два основных метода измерения безработицы. Один метод официальный - по регистрациям в службах занятости. В этом случае безработным считается человек, который соответствует требованиям службы занятости населения. И его вносят в реестр как безработного. Второе определение - статистическое. При помощи первого определения меряют регистрируемую безработицу, а второе используется при измерении общей безработицы. С этой целью проводится выборочное обследование рабочей силы. При этом безработным считается человек, который отвечает одновременно трем критериям: у него нет работы, он ее ищет и готов к ней немедленно притупить.

В абсолютных цифрах безработица в России составляет в настоящий момент 5-6 млн. человек. В относительном измерении уровень безработицы колеблется в диапазоне 7-8 процентов. Соответственно, зарегистрированных безработных у нас гораздо меньше - 1,2 млн. человек, или 1,8 процента. Много это или мало? Общий уровень безработицы в России начинается с отметки 5,2 процента. Затем, на протяжении всего кризисного периода, наблюдалась монотонная тенденция к росту. Пик был достигнут в самом начале 1999 года, когда безработица составила 14,6 процента. После этого ее уровень начал резко снижаться, составив на сегодня примерно 7-7,5 процента.

Интересно, что динамика регистрируемой безработицы была совершенно другой. Сам ее рисунок не был похож на то, как менялась общая безработица. Пик был достигнут в самом начале 1996 года. Тогда регистрируемая безработица составила 3,8 процента. После этого она стала с небольшими колебаниями идти вниз. В некоторые годы регистрируемая безработица была в 6-7 раз меньше, чем общая. Откуда такой гигантский разрыв? Это одна из загадок российского рынка труда.

Во-первых, в России динамика безработицы была плавной, она росла медленно и постепенно, без каких-то огромных разовых выбросов людей на рынок. Во-вторых, даже в самые плохие годы безработица у нас не достигала своих пиковых значений, характерных для многих других постсоциалистических стран, где кризис был гораздо менее глубокий и закончился гораздо раньше, чем в России. В-третьих, после того, как Россия вступила в полосу экономического оживления, безработица пошла резко вниз, она сократилась более чем вдвое. Такого резкого и быстрого сокращения безработицы в фазе оживления не было ни в одной стране с переходной экономикой. Россия является в этом смысле одной из самых, если не самой благополучной среди стран с переходной экономикой. Сейчас безработица в нашей стране даже ниже, чем в среднем по странам Евросоюза.

Как был достигнут такой поразительный результат? Как удавалось поддерживать столь невысокий уровень безработицы в условиях столь глубокого затяжного кризиса, который не имеет прецедента в ХХ веке для стран в невоенное время? Здесь действовало несколько факторов.

Сжатая пружина занятости

Российские предприятия, когда у них возникали излишки рабочей силы, не торопились от них избавляться. Считалось, что долг государства сделать так, чтобы не разразилась почти всеобщая безработица. Поэтому на самой начальной стадии экономических реформ большое значение имело прямое государственное субсидирование предприятий. И это в 1992-93 годах помогало поддерживать занятость на достаточно высоком уровне. Причем объемы выпуска продукции катастрофически падали, а занятость почти не менялась. На пике экономического кризиса по сравнению с дореформенным периодом ВВП упал на 40 процентов, а занятость только на 15 процентов. В то время как в странах Центральной и Восточной Европы показатели падения ВВП примерно совпадают с показателями сокращения численности занятых.

Вторым механизмом, с помощью которого поддерживалась избыточная занятость на российских предприятиях - это активное использование административных отпусков и работы в режиме неполного рабочего времени. В некоторые годы уровень неполной занятости достигал 6-7 процентов. Это весьма существенная цифра, и в странах Центральной и Восточной Европы таких больших показателей вынужденной неполной занятости не было.

Некоторые исследователи придают важное значение фактору приватизации. Известно, что в России приватизация носила так называемый "инсайдерский" характер. Основной пакет акций достался менеджменту и трудовым коллективам. Считалось, что руководители предприятий, чтобы не ссориться с работниками, которые оказались держателями крупнейшего пакета акций, просто избегают сокращения персонала. Это преувеличение. Возможно, в 1993-94 годах этот фактор имел хоть какое-то значение, но на самом деле о любых ограничениях забыли сразу же, как только приватизация произошла.

Наконец, нужно учитывать и определенные традиции. Многие руководители российских предприятий считали, что на них лежит долг заботиться о людях. Уж лучше пусть человек ничего не делает, но числится на предприятии, но зато у него останется доступ к тем социальным благам, которые предприятия по традиции продолжают предоставлять. В результате в России создалась очень специфическая система выгод и издержек, положительных и отрицательных стимулов. И в рамках этой системы стимулов российским предприятиям было достаточно выгодно сохранять избыточную рабочую силу, потому что это стоило им не очень дорого.

С другой стороны, если бы предприятия пошли по пути форсированного сокращения занятости, то это им стоило бы весьма существенных затрат. Поэтому предприятия не увольняли людей по сокращению штатов, а просто ухудшали условия их деятельности, и в результате основным каналом оттока людей с предприятий оказывались не вынужденные, а добровольные увольнения, по собственному желанию. Те условия, в которых они оказывались на предприятиях, их полностью переставали устраивать. И именно это придало во многом российской безработице такой плавный, не скачкообразный характер.

Цена труда - пособие

Второй фактор связан с динамикой заработной платы в российской экономике. По официальным оценкам, реальная зарплата упала в России на две трети. Подавляющее большинство экспертов считают, что эти цифры сильно завышены. Даже корректировки не меняют самого факта драматического снижения трудовых доходов в России в период реформ. Нужно сказать, что и в странах Центральной и Восточной Европы в пореформенный период заработная плата упала очень сильно. Например, в Болгарии она упала не меньше, чем в России. Однако там в некоторые годы безработица доходила до 20-25 процентов.

Специфика российского опыта проступает отчетливо, если мы обратимся от потребительской реальной заработной платы к производственной реальной заработной плате. Обычная процедура определения реальной заработной платы состоит в том, что мы денежную зарплату делим на индекс потребительских цен. Так получаются обычные оценки реальной заработной платы. Но денежную заработную плату можно поделить и на индекс цен производства. Эта реальная производственная зарплата будет показывать, насколько дорого обходится рабочая сила предприятиям. То есть не сколько человек может приобрести на полученные им деньги, а сколько должен затратить предприниматель, чтобы нанять работника. Оказывается, что в странах Центральной и Восточной Европы динамика реальной производственной заработной платы была существенно иной. Там этот показатель сейчас на 20-30 процентов выше, чем до начала реформ. То есть рабочая сила обходится предприятиям намного больше, чем она обходилась до того, как были сделаны первые шаги по реформированию экономики.

Соответственно, если цена труда высокая, то это подрывает спрос на рабочую силу. А если спрос на рабочую силу подорван, то это создает условия для высокой безработицы. В России же никакого расхождения между потребительской и производственной реальной заработной платой не было. То есть, рабочая сила дешевела для предприятия теми же или еще более быстрыми темпами, чем заработная плата "скукоживалась" для самих работников. Поэтому цена труда для российских предприятий не росла, как это было в странах Центральной и Восточной Европы, а спрос на рабочую силу не подсекался ее высокой стоимостью. Это, может быть, ключевой фактор, почему в России занятость сократилась так мало и безработица выросла столь незначительно.

Мягкий буфер безработицы

Безработица не единственное состояние, в которое может уходить работающий человек. Он может уходить в неактивность. Экономически неактивным считается тот, кто не имеет работы и не ищет ее. Например, студенты, домохозяйки, пенсионеры. В России наблюдался существенный отток людей в состояние неактивности. Если бы этого не произошло, то безработица в России могла быть на 5-6 процентов выше, чем есть на самом деле.

Кроме того, у нас сложился очень большой анклав неформальной занятости. Для статистики человек считается занятым, если он получает доход за какую-то деятельность. И существование этого анклава неформальной занятости было буфером. Люди могли уходить из формальной занятости в неформальную (допустим, какое-то время заниматься челночным бизнесом), а потом возвращаться на предприятие. Это дополнительно смягчало потенциальный рост безработицы.

Наконец, государство проявляло гораздо меньшую щедрость в том, чтобы поддерживать людей, у которых нет работы. Самым ярким примером такого рода поддержки являются пособия по безработице. В странах Центральной и Восточной Европы пособия были, по сравнению с Россией, весьма существенными. Но если государство устанавливает очень высокие пособия по безработице, то люди с низкой производительностью, с низкими заработками, понимают, что им гораздо выгоднее зарегистрироваться в службе занятости и начать получать пособия, чем искать работу и быть на ней занятым. Такая организация системы социальной поддержки приводит к тому, что люди с низкой производительностью вымываются из занятости и переходят либо в безработицу, либо в экономическую неактивность. В России, поскольку такого рода выплаты были, мягко говоря, не щедрыми, стимулы уходить в безработицу были очень ослаблены. Поэтому люди даже с очень низкой производительностью, которые в странах Центральной и Восточной Европы покидали занятость, в России продолжали быть занятыми и зарабатывать свой низкий, но трудовой доход.

То есть в России сильные шоки гасятся, не порождая сильной безработицы. Что Россию ждет в перспективе? Если никаких необдуманных, резких шагов в изменении институционального устройства российского рынка труда предприниматься не будет, то этот механизм будет продолжать действовать. Даже если снова случится спад производства, то никакой сверх высокой безработицы в России все равно не случится. Она по-прежнему будет гаситься выработанными в 90-е годы средствами и методами.  

Евгений РОЖАНСКИЙ, Новороссийск. Опубликовано в краевой газете Краснодарского края "Кубань-бизнес" (дочернее издание краевой газеты "Вольная Кубань" для деловых людей), 01.08.03 г.